Тучи надвигались, накрывая собой небольшие поселки у окружной дороги, затягивая небо над уже готовыми взлететь вертолетами, и неслышно наваливаясь на город. На миг духота стала непереносимой, но вот ударили первые капли нежданного дождя, и Столица впервые за эти дни свободно вздохнула.
Приговор не был приведен в исполнение. Белый Дом стоял, по-прежнему почти безоружный против окружавших его стальных колонн, а люди в зеленых мундирах лихорадочно искали другое решение, надеясь еще переиграть то, что так и не состоялось, что было нарушено и сломлено кем-то, еще более могущественным, чем вся стальная мощь, окружившая замершую в ожидании Столицу.
Келюс сгорбился на неудобном металлическом стуле, тщетно пытаясь заснуть. Стул явно не был предназначен для ночного отдыха, но выбирать не приходилось – в комнате на всех не хватало даже стульев. Спать хотелось невероятно, но Келюс все-таки с куда большим удовольствием спустился бы вниз, где глухо гудела гигантская толпа, окружавшая Белый Дом. Однако покидать комнату ни он, ни остальные не имели права.
Первый день в Белом Доме прошел почти незаметно. Все было внове и как-то нестрашно, скорее напоминая очередной митинг – только трибуной теперь служила броня бронетранспортера. Ораторы, как обычно, сменяли друг друга, наконец появился Президент, бросивший в толпу несколько коротких жестких фраз. Келюс аплодировал вместе со всеми, привычно посмеиваясь над президентским аканьем и подсчитывая знаменитые «шта-а-а», разносившиеся над площадью. Однако с наступлением темноты настроение изменилось. У бетонных стен осталось не более трех сотен добровольцев, не было ни оружия, ни теплой одежды, а в ближайших переулках уже гудели танковые моторы.
Келюс остался. Пересиживать ночь в теплой квартире у настроенного на волну «Свободы» радиоприемника было попросту стыдно. К тому же его не держало то, отчего не вышли на площадь другие: родители, семья, работа. В свои двадцать семь Келюс был волен выбирать дорогу сам.
Впрочем, его ждал дед. Но старик, полный тезка – Николай Андреевич Лунин – в эти дни стоял по другую сторону бастионов, с теми, кто окружил танками Белый Дом и поднимал в воздух вертолеты, готовясь размазать Келюса и его товарищей по бетонным плитам набережной. Дед тоже был свободен и сам сделал свой выбор.