– …Зря барона отпустили, – покачал головой Фрол после долгого молчания. – Или опять скажешь – гипноз?
– А иди ты! – огрызнулся Лунин. – А Михаила, конечно, зря отпустили… Черт, может пойти на Лубянку?
– Лучше прямо к твоему Китайцу. Чтобы меньше мучиться.
Келюс принялся машинально скользить глазами по газетной полосе и вдруг резко поднял голову:
– Вот тебе и гипноз, чукча! Алия приехала. Первые гастроли за два года!
Николай пересказал приятелю все, что удалось узнать из черной записной книжки. Фрол почесал затылок.
– Рвануть бы отсюда, Француз? Не знаю, как ты, а из меня герой, елы, никогда не получится. Если бы не барон и не эта девочка, которая рисовать не умеет…
– И еще Кора, – напомнил Келюс. – Вот что, воин Фроат, надо завтра же вечером ударить по Головинскому!
– Лучше сразу кирпичом по голове, елы! – отозвался дхар. – Больше шансов.
Спорить Лунин не стал и даже пообещал Фролу не делать и шагу без общего обсуждения. Несколько ободренный дхар заявил, что собирается навестить Лиду, предложив Келюсу составить компанию. Тот, однако, отказался, посоветовав Фролу не возвращаться заполночь. У Николая были на этот вечер свои планы.
Келюс вернулся домой поздно и сразу же обнаружил, что в квартире никого нет. Ругнув неосторожных приятелей, он сел за письменный стол в кабинете деда и принялся рассматривать принесенные с собой бумаги.
Звонок раздался в пол-одиннадцатого. Оторвавшись от документов, Лунин чертыхнулся и пошел открывать, соображая, кто бы это мог быть – и у барона, и у дхара имелись ключи.
Только он подошел к двери, как в замке заскрежетал ключ. Дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем ввалилось нечто – или некто. Лунин оторопел, особенно когда разглядел в полутьме прихожей, что его поздний гость – не барон и тем более не Фрол.
– Поручик! – с лестничной площадки донесся знакомый голос. – Возьмите его за плечи. Я сзади подтолкну.
Общими усилиями слабо дышащее тело в тертом «Ливайсе» было внесено в прихожую.
– У него тут… очки, – бормотал барон, оглядывая лестничную площадку. – Ага… вот. Ну, полный ажур!
От незнакомца несло таким букетом, что у Келюса на мгновение перехватило дыхание. Полковник был тоже весьма в духе, но заметить это становилось возможным только после внимательного осмотра.
– Я приношу свои… То есть, виноват… В общем, поручик… То есть, господин комиссар Лунин…