– Ну, знаешь, елы! – взвился Фрол. – Если бы не барон, я б тебя… Пудель!
– Извините, – сухо бросил Плотников, отвернувшись. – Только за глазами своими следите, когда нервничаете. Очень заметно…
Дхар поглядел в зеркало. Глаза были, как глаза, но он вдруг понял, что юнец прав.
– А что? Действительно сильно заметно?
– Зрачки, – все еще обиженным тоном пояснил Мик. – Да и роговица… Вы что, сами не знаете? Вы же Гуру!
– Да не Гуру я! – отчаялся сбитый с толку Фрол. – Я просто дхар!
– Кто-кто?
– Национальность такая, елы… Это все, которые… атавизмы.
– Ну да? – удивился Мик. – Какие же это атавизмы? Искусство перевоплощения – это, напротив, результат саморазвития личности. Такое доступно лишь Гуру, и то не всем. Я такое видел только на пленке. Но вот в Индии…
– Сгинь, а? – взмолился дхар. – А то превращусь в медведя. В снежного человека, елы…
– Так у вас высшая степень! – тихо ахнул Плотников, но взглянув на Фрола, поспешил ретироваться.
Между тем, у Корфа возникла неожиданная проблема.
– Понимаете, Николай, – виновато пояснил он. – Экий ремиз! Хоть убей, не помню, что я вчера Мише плел. И почему Квебек? А ежели он меня спросит? А ведь спросит…
Лунин задумался.
– Михаил, вы когда-нибудь занимались сельским хозяйством?
– Я?! – изумился барон. – Ну, у батюшки моего было имение в Екатеринославской губернии, я там бывал. Сирень, беседка в парке. Ну, там, пардон, пейзаночки… Нет, только вы не подумайте…
– Вы будете фермером. Живете в провинции, телевизор не смотрите, выписываете только русскую эмигрантскую прессу. Ну и увлекаетесь, бином, славными боевыми традициями русской армии. Домашний музей, мортиры у ворот…
– Однако, – барон напряженно думал. – А какие там, в Канаде, лошади, которые в соху… в рало… в плуг…
– У вас трактор фирмы «Катерпилляр». И вообще, Михаил, больше расспрашивайте. Если что – ругайте проклятый Запад.
– «Катерпилляр», – в смятении бормотал Корф. – Это, стало быть, гусеница. Катерпилляр… баттерфляй… Господи, не перепутать бы!
Пройдясь по набережной и полюбовавшись панорамой города, компания разделилась. Барон и его «кузен» направились в центр, а Фрол и Келюс, свернув к проспекту Мира, уселись на лавочке в первом попавшемся скверике и принялись совещаться. Лунин предложил не терять времени даром и съездить на рекогносцировку. Соглашаясь с тем, что на само кладбище соваться опасно, он решил осмотреть окрестности, подходы и, напоследок, осторожно заглянуть в ворота.