Марья Ивановна почему-то не уходит, а очень вежливо кивает в такт моим словам.
– Вот. (Глубокий выдох). Если бы я пришла в ваш класс и рассказала…
Марья Ивановна вдруг говорит:
– Завтра, на уроке труда, хорошо? Все равно мы уже прошли всю программу. Согласна?
– Еще бы! – говорю я и краснею.
На урок труда я пришла внутренне дрожащая и счастливая.
– Дети! – сказала Марья Ивановна. – Вот Лена, ученица девятого класса, пришла к нам, чтобы рассказать об известном историческом событии истории нашей родины. Все вы знаете, что в 1917 году рабочие и крестьяне свергли царя и установили советскую власть. А то, о чем вам расскажет Лена, случилось еще до революции. Только сидеть тихо! Кто будет мешать, отправлю к директору.
И Марья Ивановна уселась за стол, придвинув к себе кипу тетрадей, и милостиво кивнула мне.
Я написала на доске: 1812 и 1825. Эти годы я помню лучше года своего рождения.
Дети с любопытством следили за мной. Я вздохнула и заговорила. Я рассказывала им обо всем, чем я жила. И о том, как мы не стреляли в поверженного врага, бредущего по снегу. И о том, как мы вошли в Париж. И о том, как мы стояли на площади под картечью, а кругом толпились люди и снег был в кровавых пятнах. И о неясном призраке нашей юности.
Я успела рассказать только до 1825 года. Может быть, это и лучше, потому что все были в этом году еще живы.
Звонок резанул по нервам и швырнул меня с площади в школу. Я вздрогнула и огляделась по сторонам. Марья Ивановна вылезла из-за стола и произнесла:
– А сейчас мы проверим, что вы поняли и запомнили. Дети! Что было в 1812 году?
– Война за свободу нашей родины.
Я тяжело переводила дыхание. Мне казалось, что я пробежала много километров на лыжах, а у финиша меня еще и побили.
Марья Ивановна строго кивала.
– Правильно. А что было в 1825 году?
Тишина. Потом голос с задней парты:
– Восстание.
– Правильно, дети. Было восстание декабристов. Только надо отвечать не с места, а поднять руку, да? Дети! Кто вышел на площадь?
Тянется, дергает рукой. Какая хорошая мордашка.
– Антон, не тяни так руку. Я вижу, что ты хочешь ответить. Антон скажет нам, кто вышел на площадь.
Счастливый Антон вскакивает, заливается румянцем и отчеканивает:
– Бес-тужевы!
Я чуть не бросилась его целовать.
В классе меня встретила Наталья. Она была погружена в чтение мемуаров Наполеона. Я бросилась к ней, все еще дрожащая и бесконечно усталая. Трудно все-таки публично исповедоваться.