Выпендрёжно-эффектный, а в моем
случае ещё и эффективный «торнадо» получился просто на загляденье –
с полного разворота, на хорошей скорости и с вложением массы.
Укреплённый носок ботинка с огромной силой врезался в «бороду»
Витюши, и громкий хруст известил о моей полной и безоговорочной
победе: кроме челюсти, судя по звуку, сломалась ещё и шея. Впрочем,
о том же самом свидетельствовала и неестественно вывернутая голова
Черных. Эти детали я хорошенько рассмотрел, когда тот медленно,
будто неохотно, заваливался лицом вперёд, так и не разомкнув сжатых
на горле ладоней. Удар о палубный настил получился смачным и
гулким. Будь Витюша к этому моменту ещё жив, наверняка бы лоб
расшиб. Теперь же ему было всё равно. Победа, что ли?..
Похоже. Но ничего ещё не кончилось,
нужно, чтобы кто-то зафиксировал факт смерти. Вот только никто
почему-то не торопится этого делать. Меня опасаются, что ли?
Странно… я же мирный. Практически белый и пушистый, ха-ха три
раза!..
- Алекс? – тихонько позвали сзади, и
я усилием воли заглушил истерический смех, рвавшийся из груди.
- Ульрих?
- Ты в норме? – поинтересовался
Ценкер, с прищуром глядя мне в глаза.
- Вроде бы…
- Ага, реакция нормальная… а я уж
было испугался, когда он тебя зацепил.
- Сам струхнул, - признался я. –
Ульрих, что ты меня ощупываешь, как барышню? Иди этого… ощупай!
Люди ждут же…
- Там этот, разговорчивый.
- А-а-а… - успокоенно протянул я, и
обернулся в указанном направлении.
Действительно, Игорь Ряскин уже
успел убедиться в смерти Виктора, считав «нейром» показатели
жизнедеятельности с компьютера скафандра и для пущей верности
попытавшись нащупать пульс, и сейчас в нерешительности косился на
беснующихся соратников. Чёрт! Чего он медлит?! Всё же предельно
ясно!..
- Поединок завершён! – чуть
срывающимся голосом объявил таки Ряскин, сокрушённо, как мне
показалось, покачав головой. – Победитель – Алекс Заварзин!
- Да будет так!!! – взорвалась
восторженным рёвом основная масса зрителей.
Впрочем, от моего взгляда не
ускользнули отдельные островки неестественного спокойствия – где
один, а где и двое парней хранили молчание. Но таких оказалось
подавляющее меньшинство, около десятка. Да и откровенной
враждебности они не проявляли, скорее остались равнодушными к
исходу боя. Ладно, это проблема Антона. Для меня же куда важнее тот
факт, что здесь и сейчас они мне станут подчиняться. Причём без
дураков и без фиги в кармане. А мне только того и нужно. Не
хотелось бы сваливать с базы, оставив в тылу бомбу замедленного
действия. И ведь бесполезно объяснять, что мои дела им же самим во
благо – таковы уж люди, что поделать.