– Два раза Иоганн возвращался ко мне без всякого ответа, хотя долго поджидал его. В третий раз он вовсе не вернулся.
– Что же с ним случилось?
– Бог его знает! Я сперва думал, что ему надоело следовать за таким, как я, и что он покинул меня. Теперь же я боюсь, не убили ли моего верного слугу.
– Дай Бог, чтобы это было одно предположение! – сказала Маргарита, сложив руки. – А другие письма?
– Я посылал их с разными посланными. Одни должны были, как Иоганн, класть их в известное место. Другим было приказано всеми силами стараться дойти до вас.
– Ну, и что же?
– Ну, одни возвращались без всякого ответа, другие вовсе не возвращались.
– Боже мой! Боже мой! – промолвила Маргарита. – Что все это значит? Кто же мог стараться разлучить нас?
– Не падает ли ваше подозрение на кого-нибудь из рыцарей, которые ухаживали за вами, и которых вы отвергли?
– Нет, между ними нет никого, – повторила она, после минутного размышления. – Никто из рыцарей, обращавших на меня внимание, не мог бы решиться на такое подлое и гнусное дело!
– Если Иоганн не вернулся ко мне, значит его убили! – возразил граф.
– Постойте, – сказала она, – я припоминаю: год назад… нет… меньше, но почти год… в ноябре… в парке нашли следы крови… да, возле стены, и недалеко от старого дуба. Стали разыскивать, но садовник объявил, что это лисица заела тут какую-нибудь птицу.
– Мой бедный Иоганн! – промолвил граф. – Он как раз в ноябре пустился в то путешествие, из которого не возвратился. Я ему сказал, что он непременно должен поговорить с вами и отдать вам письмо из рук в Руки. Он, вероятно, поджидал вас в парке, и какой-нибудь убийца… О, мой добрый, мой верный слуга, кто бы тебя не убил – горе ему!
– Я помню еще, – продолжала Маргарита, – что два или три раза я замечала крестьян, следивших за мной с особенным вниманием. Сначала я думала, что это просто зеваки, которых так много в деревне, или какие-нибудь бедняки, выжидавшие моего ухода, чтобы стащить какое-нибудь полено или связку колосьев… Теперь я убеждена, что это были шпионы.
– Вероятно, – сказал граф.
– Но однако, с какой же целью могли следить за мной? – продолжала она. – У меня ведь нет врагов! Но ваши враги, Людвиг, которые преследуют вас своей ненавистью, неужели вы думаете, что им нужно…
– Увы, я их не знаю, – прервал граф с отчаянием, ударяя себя в лоб. – То-то и ужасно в моей судьбе. Вот уже четыре года, как меня преследует таинственная ненависть, которая сначала угрожала моей жизни, а потом чести. Но я вижу только результаты этой ненависти, а доискаться ее причины не могу.