Неистовый - страница 6

Полотно беговой дорожки горит под ногами, и мне кажется, что очередной рывок поднимет меня в воздух ─ так я стараюсь убежать от себя. От нее? От боли, которую она пробудила.Я думал, что мы с болью заключили пакт о ненападении. Она змеей проникла мне в сердце и свернулась клубочком на его каменном дне, жаля лишь изредка. Я позволил ей это, потому что хотел, чтобы о Лере напоминала хотя бы надсадная боль, которая застряла под татуировкой с ее именем.Моя малышка вернулась, и я вижу ее каждый день. И это самый изощренный вид садомазохистского удовольствия. Больно видеть такую родную и привычную Леру и не иметь возможности ее коснуться. Теперь-то я понимаю, каково ей было, когда я принимался за воспитание провинившейся «собственности» и игнорировал ее, пока моя трепетная девочка сама не начинала умолять о другом наказании. Иногда, очень редко, она забывает, что мы смертельные враги, и улыбается мне как прежде. Сама, наверное, этого не осознает, но в такие минуты я чувствую себя прощенным, хоть и понимаю, что прощения уж точно не заслужил.Костя уже даже не ходит по дорожке. Стоит, облокотившись на тренажер, и попивает воду из бутылки.─ Что-то в последнее время ты особо рьяно «насилуешь» тренажер, Тём! ─ замечает он. ─ Все нормально?─ Все зашибись, ─ бормочу я сквозь стиснутые зубы и делаю очередной рывок.Он хорошо меня знает. Если меня клинит на спорте, и я начинаю общаться односложными фразами, то в голове опять что-то стряхнулось и жди неприятностей. Мой деловой партнер прав. Я готов сорваться. Бросить все и взяться за старое. В такие моменты остро осознаю, что скучаю по своей старой работе. Она позволяла мне буйствовать, развернувшись во всю мощь, которая кипит внутри и не дает покоя. При той «занятости» весь мой адреналин и дурь в голове шли в нужное русло. Лера, кстати, так и не догадалась, кем я тогда работал. Слишком уж она хорошая и правильная девочка, чтоб даже подумать о таком.Почему я отошел от дел, если так любил то, что делал и при этом купался в бабле? Все просто! Мне захотелось прекратить существование себя прежнего. Сначала я просто хотел разобраться с телом, но Костя вовремя подоспел. Тогда я решил, что переформатирую собственную личность: стану скучным и обычным, уморив внутреннего зверя, которого взрастил на доминировании и вседозволенности. Я стал типичным бизнесменом и затаился, уйдя в себя, лишь изредка позволяя себе «вернуться к корням». Никаких привязанностей. Только одноразовые сессии, чтобы плоть получила свое, пока разум мечется в костяной коробке, а чувства затравленно скулят на задворках души.Позволяю себе сдаться и вырубаю дорожку. Трясусь, обливаясь потом, и пытаюсь вновь договориться с собой. Нужно затаиться, Артём. Нужно по-другому. Лера не хочет, чтоб ты ее трогал, и ты будешь держать руки при себе. И даже без стоп-слова. Но ты же знаешь, как манипулировать Лерой. Да мерзко, и ты обещал больше так не делать…Но. Если упустишь последний шанс, то останется только сдохнуть. Напомни ей, что было и покажи, что она теряет, и Лера сама потянется к тебе.Запрещаю себе думать о нас вместе. Иначе сорвусь. Тороплюсь в душ, чтобы встать под ледяную воду и смыть жар, рожденный воспоминаниями.─ Как тебе новый референт? Вроде толковая в работе, ─ опять заводит Костик душеспасительную беседу, от которых воротит.─ Справляется, ─ бросаю я.Лера, и правда, справляется. Каждый день себя переламывает. И меня бесит, что она приближается ко мне через силу. Так бесит, что хочется сделать замечание. Жесткий выговор, который доведет ее до слез. Хочу вывести ее на эмоции, но держусь. Моя малышка этого не заслужила.Ее эмоции ─ мое топливо. Я изголодался по ним. Жаль, раньше не понимал, как Лера меня насыщает. Не понимал, что другая и сотой части не даст того, что давала она.─ У вас уже было? ─ спрашивает он, ухмыльнувшись.─ Что было? ─ бормочу я онемевшими от холодной воды губами.─ Это самое. Такая ведь куколка и смотрит на тебя так сладострастно.У нас было это. По-всякому было. Секс во всех проявлениях. Чаще тематических, реже — самых простых и понятных. Лера позволяла все и почти от всего ловила кайф. Но это было в прошлой жизни.─ Нет, – продолжаю отмахиваться от него как от назойливой мухи.─ Мне казалось, тебе такие нравятся.─ Какие такие? ─ застываю как вкопанный и часто моргаю от льющейся в глаза воды.─ Трепетные и нежные, значительно моложе. Тридцать ─ это не двадцать четыре, конечно, но выглядит она отменно, просто школьница.Я знаю, сколько лет моей жене. Бывшей жене. Я знаю о ней все. Все о ее теле. Все о ее душе. Я даже знаю, как она мыслит. Странно, что не смог удержать. Просто был упрям и самонадеян. Активно закрывал глаза на ее нужды, гнул свою линию и хотел, чтоб все было как в начале отношений. А наше начало никак не могло длиться вечно.─ Меня интересуют только ее навыки референта, ─ отмахиваюсь я, оборачивая вокруг бедер полотенце. Строю из себя глыбу льда, а внутри плавлюсь как кусок сахара над абсентом.─ Я думал, одним выстрелом решу две проблемы. Говорил же, что тебе нужна женщина, а не тренажер.─ У меня свидание вечером, ─ выдаю я, на ходу просушивая волосы полотенцем.─ С Валерией? ─ загорается он.─ Нет, с Тори, ─ уточняю без подробностей.─ Вот это поворот! Тори славная, но я бы выбрал Валерию.Презрительно фыркаю. Надеваю свежую, идеально накрахмаленную рубашку и черный костюм. Теперь у меня каждый день одно и то же. Таким Лера увидела меня впервые. Как бы мне хотелось, чтоб таким же она меня и запомнила. Защелкиваю те самые запонки, которые впервые застегнули ее трепетные, доводящие до исступления пальчики, и тороплюсь к себе, игнорируя Костика, который все возится с галстуком.Лера уже на рабочем месте. Стоит, держа в руках букет ромашек. Улыбаюсь и на ходу бросаю:─ Доброе утро, Валерия.Не останавливаюсь, но шаг замедляю максимально.─ Артём, ─ окрикивает меня по старой памяти, забыв про отчество и нашу офисную игру, в которой мы отыгрываем несвойственные нам и крайне лживые роли.─ Да?Останавливаюсь и резко разворачиваюсь, провернувшись на пятках. От ее взгляда пульс сначала взлетает до сотки, а потом и вовсе уходит в бешеный отрыв.─ Это от тебя букет?─ Да, ─ честно отвечаю я. ─ Тебе не нравится?─ Нравится, ─ нехотя соглашается Лера, коснувшись носом прохладных лепестков. ─ Но ты не романтик, и я не понимаю зачем.─ Мне так жаль, что ты запомнила эту чушь. И цветы ─ это же не домогательство, ─ продолжаю строить из себя пай-мальчика.─ Почему ромашки?─ Это твои любимые цветы.─ Откуда ты знаешь? Я никогда не говорила.Не говорила, чтоб не пойти против моей воли даже случайно. И даже по мелочам.─ Я все о тебе знаю! Но если я тебя опять как-то задел, то можешь выбросить букет.─ Спасибо, ─ говорит она и демонстративно ставит цветы в прозрачную вазу на своем столе.─ Я просто хотел извиниться и дать понять, что больше не сделаю тебе больно. Ромашки ─ это белый флаг.Молчит. Сейчас расплачется, это точно. У нее глаза в такие моменты, как у очень грустной девочки из аниме. И они такие синие, что любое море сдохнет от зависти. И вновь я тону, увидев в них теплоту. Понемногу, по чуть-чуть я покорю эту вершину, превозмогая боль, стирая пальцы в кровь.***─ Я преклоняюсь перед вами Артём-сан! На последних переговорах я убедилась, что у вас душа истинного самурая, ─ щебечет Тори, почтительно смотря в пол.Преклоняюсь. Для европейки это слово звучит слишком вычурно и унизительно. Для азиатки же сказать такое вполне естественно, так как это не рифмуется с экстремальным подчинением или чем-то оскорбительным. Ни одна уважающая себя японка не будет с мужчиной, которому не станет поклоняться. Для нее он ─ господин. Его авторитет непререкаем. Это жизнь. Не игра. Как жаль, что раньше я не понимал, что нужно именно жить, а не играть.─ Ага, все бы гейши были мои, ─ улыбаюсь я и отпиваю немного из своего стакана, в котором уже растаял весь лед. И растопился он не от кипящих страстей.Морщусь. Теплый, разбавленный водой виски ─ отвратителен, а вот вечер вполне приятный, только есть проблема… Я ему не принадлежу. Это все картонная иллюзия. Паутина, которую я плету, чтоб вновь вернуть Леру, а вместе с ней и забытое счастье, которое не ценил, когда владел им безоговорочно.Тори не смотрит на меня – не в ее культуре глядеть мужчине в глаза. Это признак неуважения. Небывалая дерзость. В Лере я ее взращивал и… давил. С одной стороны, я стал для нее «родителем», который хотел, чтоб его обожаемый «ребенок» раскрылся, получил все лучшее: стал солнцем, которое сияет так ярко, что больно глазам. И в то же время я хотел, чтоб Лера мне полностью подчинялась. Она была моим всем. Крошка Лера стала моим вином, хлебом, кровью, что бежит по венам. Ее внезапная дерзость вставала поперек горла, делая мою крошку не такой идеальной Сабой, какой я ее видел.─ Вы бы стали хорошим данной, ─ робко улыбается Тори. Ее улыбка ─ подарок с ароматом цветущей сакуры. ─ Была бы я гейшей, мечтала бы о таком.─ Почему? ─ спрашиваю с любопытством, крутя в пальцах потеплевший бокал.─ Вы знаете, что такое честь, Артём-сан. А еще вы словно огромный дракон, с которым любая женщина будет чувствовать себе защищенной.Интересная теория. Не уверен, что Лера чувствовала себя защищенной. Да и честен я с ней никогда не был. Моей малышке со мной, прямо скажем, не повезло. Моим Сабам всегда было со мной комфортно и максимально кайфово, ведь я всегда заботился о них и никогда не перегибал палку. О Лере я тоже заботился. Даже больше, чем о других. Но с ней что-то пошло не по плану. У меня снесло крышу, и я стал все чаще переходить грани разумного. Да и Лера первое время разгоняла меня, как хороший гоночный болид, игнорируя стоп-слово и прочие правила, установленные для ее же безопасности. В итоге чем больше она позволяла, тем больше мне хотелось.Поминутно погладываю на часы и уже начинаю подсаживаться на измену. Ну где же ты? Ты же такая обязательная. Мы чувствуем друг друга. Телефон вибрирует на стойке, и я сам начинаю вибрировать ему в тон. Глубокий вздох ─ прыжок веры ─ тыкаю пальцем на зеленое поле. От этого «теста» многое зависит.─ Да, ─ отвечаю беззаботно; вальяжно растекаюсь по барному стулу и даже кладу ладонь на колено Тори, словно Лера может видеть сквозь пространство.─ Артём, привет, ─ Ее взволнованный голос пробирает до мурашек. Обожаю эти чуть истеричные нотки. ─ Ты забыл подписать новый договор аренды. Всю неделю обещал и не подписал!Она ─ хороший референт. И правда, всю неделю бегала за мной с этим договором, а я все тянул время, чтоб позже использовать его как предлог.─ Привет! Слушай, извини. Замотался совсем. ─ говорю бодрым, но немного разомлевшим голосом. ─ Я тут недалеко, в баре «Зеленая фея». Можешь занести? Я подмахну быстренько, и можешь ехать домой. А завтра возьми выходной в награду за все неудобства.─ Хорошо, ─ бросает Лера, чуть подумав. ─ Я сейчас.На удивление быстро согласилась. Сбрасываю вызов и вновь смотрю на часы. Будет здесь через десять минут.Гляжу на Тори и чувствую разочарование: красивая азиаточка, но естественная до скучности, словно поутру росой умылась и все. Мне всегда нравилась некая театральщина: чтоб не гейша, конечно, но что-то с закосом под героинь аниме или хентая. Но это было до Леры. А на ней мне нравился макияж, который можно описать английским словом «messy»: потекшая тушь, размазанная помада. Как ни странно, все это только подчеркивало ее невинность. Лера никогда ее не теряла, как бы я ни старался забрать. Словно инопланетянка, что свалилась с луны. В этом была ее прелесть. В этом есть ее прелесть.─ Прости, ─ улыбаюсь я Тори. ─ Рабочие моменты.Ее лицо лишь на миг искажается тенью печали. Нельзя показывать эмоции, вот и сейчас Тори вновь послушна и благожелательна, хотя и понимает, что моими мыслями и сердцем владеет другая, а это свидание закончится максимум соитием на скорую руку. А после мы бы сделали вид, что ничего не было.Дверь бара приоткрывается ─ робко так. Я почти отработанным движением хватаю Тори за шею, притягиваю к себе и целую. Ее губы теплые и сладкие, а в этом поцелуе нет ничего интимного. Он ничего для меня не значит. А для нее, должно быть, событие. И для Леры, которая застыла на пороге, тоже. Ее всегда выворачивало наизнанку от таких моих выходок. Лера ведь не раз смотрела, как меня целуют другие, и должна была счастливо улыбаться, потому что я так приказывал. И ее целовали на моих глазах. Я сам этого хотел. И почти умирал, когда получал желаемое.Лера резко разворачивается на высоких каблуках и выбегает из бара, словно я не целовал кого-то, а ублажал прямо на стойке.─ Тори, прости меня ради Будды, ─ бросаю я и бегу вслед за Лерой.Я не ожидал такой реакции. Думал, что моя «железная» леди сделает вид, что ничего не произошло и хладнокровно кинет мне в морду бумажки на подпись, но нет. Сердце у меня колотится в разы активнее, чем на беговой дорожке, обещая сокрушить ребра и пасть к ее ногам. Очередной вьетнамский флешбэк ─ такое уже было годы назад.Она расстроена и едва семенит на высоких каблуках. С чего вдруг секси-шпильки? Так растаяла от букета? Лера же знает, что я на такое ведусь. Гарпунит намеренно?─ Подожди, ─ кричу я, разрезая вечернюю тишину.Резко останавливается, будто мой голос нажал какую-то кнопку или прожал болевую точку. Разворачивается. Плачет, прикрыв рот ладонью и размазывая по щекам черные от туши слезы. Молчит и только смотрит на меня ненавидящим взглядом. С чего вдруг такая реакция? Я же не трогал ее, как Лера и хотела. Или все же она хотела обратных действий и только играла со мной, устроив ментальную порку? «Дотронься до меня!» ─ умоляет ее взгляд. «Дотронься не так, как было большую часть времени». Лера хочет, чтоб я утер ее слезы, собрал их своими губами. Как бы она ни кайфовала от наших игр в Доминанта и Сабу, ей всегда хотелось нежности. И я бы сейчас дал ей океан нежности, если бы Лера только разрешила приблизиться.─ Почему убежала? Давай уже документы, ─ добавляю в голос немного раздражительности, чтоб моя крошка не догадалась, что свидание с Тори – это наскоро состряпанный фейк.Делает решительный шаг вперед и впечатывает пластиковую папку мне в грудь. Я ощутил ее прикосновение сквозь бумажки и одежду. Пусть и полное ненависти касание, но такое приятное. Я бы позволил ей себя отхлестать, лишь бы прекратила игнорировать.─ Не хотела тебе мешать, ─ парирует Лера, утирая слезы тыльной стороной ладони.─ Не помешала, но к чему такая реакция? Ведь моя жизнь тебя совсем не касается.Я точно знаю, что мой тон делает ей больно и…подогревает кровь. Сейчас в ее жилах кипит высокооктановый бензин.─ Верно. Не касается, ─ выкрикивает зло и очень этим палится. ─ Подпиши бумажки и можешь возвращаться к своей…, ─ запинается. Я точно знаю, что она хотела сказать «девке».─ Дай, пожалуйста, ручку, ─ прошу я невинно.Протягивает мне ручку, но вместо того, чтоб взять ее, обхватываю пальцами Лерину тонкую дрожащую кисть. Прощупываю грани дозволенного. Не убирает руку. Буравит меня взглядом исподлобья, но стоит послушная. Какая же она красивая! Как пьянит запах ее волос!Ручка падает в грязь, как и папка, выскользнувшая из ее руки. Я крепче сжимаю Лерины пальцы и мягко, но настойчиво притягиваю свою крошку к себе. Она упирает ладошку второй руки мне в грудь, робко умоляя отпустить. А взгляд уже совсем другой: просящий не останавливаться. Стоим, как два нарка, и трясемся ─ так хочется получить дозу, да и иглы уже воткнуты в вены. Осталось только поршни прожать.Подушечкой большого пальца утираю остатки слез из-под глаз и губами касаюсь кончика носа. Всепоглощающей страсти сегодня не будет. Если только она сама меня не спровоцирует.