Я ткнул своего соседа Зиги в ребро:
– Видел?
Зиги сморщил нос, дождался, когда Геринг окажется вне пределов слышимости, и сказал:
– Я знаю – это «Тоска», духи. Ими пользуются «элегантные» женщины.
Не довольствуясь демонстрацией огромного револьвера на поясе, фуражкой гостиничного швейцара с золотой тесьмой на голове и сапогами донского казака на ногах, Герман пользовался женскими духами и красил лицо! Это был последний штрих.
Затем пришло время величественной речи. Мы в зале столовой[77] смотрели во все глаза и внимательно слушали. Через несколько минут Зиги прошептал мне:
– Он оратор, мой мальчик. Этот парень действительно знает, как говорить.
Геринг сразу же перешел в атаку:
– Ребята, я очень рассержен на вас. Вы сбиваете недостаточно вражеских самолетов. Какие оправдания я могу представить нашим соотечественникам из Эссена, Гамбурга и Кёльна, когда они выбираются из своих укрытий, потеряв в ходе бомбежек все, что имели, и носят траур по погибшим? Что я могу ответить их женам, которые спрашивают меня, когда закончится это свинство? Я просто не могу сказать им, что мои истребители – кучка трусов. Четырехмоторные самолеты союзников нужно выгнать из немецкого воздушного пространства. У вас в распоряжении самый быстрый в мире истребитель. Что вы делаете с ним? Вы бежите. Если бы мы имели ваши «ящики» во время Первой мировой войны, то вы увидели бы, что нужно делать с ними.
Конец ознакомительного фрагмента.