“Разодран лесным медведем” — лаконично гласила плита.
Медведь так сильно приложился, что смутное чувство болевым эхо
по-прежнему отзывалось в ноге. Я привычно перенесся на кладбище и
помчал к своему многострадальному телу. Луг поглотила тишина.
Пятерка убийц продолжала свое гнусное дело, позевывая и поглядывая
на лес.
Медведь преспокойно пощипывал ягоды с куста. Все-таки это
действительно был шиповник. Оценив, насколько поверхностны его
раны, я вернулся в свое тело. Пока была возможность, сосредоточился
на звере — над покатой задницей высветилось:
“лесной медведь,
11 уровень”. Мое лицо перекосила нервная улыбка — ночь сулила
бессонницу.
Раннее утро. Отблески солнца пока лишь едва коснулись сизого
неба. Я сидел на дереве почти у самого края леса, удобно
поместившись в основании раздвоенной ветки. Забавно, но, несмотря
на полностью восстановленное тело, воскрешение не могло смахнуть
накопленной за день усталости. Когда я достиг одиннадцатого уровня,
прикончив в общей сложности семерых кабанов и тринадцать медведей,
адреналин в крови поутих, и я наконец почувствовал закономерную
тяжесть в ногах и слабость в теле. Постоянно болевшем теле. Видимо,
слишком часто меня рвали и топтали, и даже, казалось бы, с идеально
восстановленным организмом я продолжал ощущать отголоски тех
страшных ран. Но то было глубокой ночью, сейчас же, когда я проспал
пару часов, боль утихла.
На какое-то совсем небольшое время, краткий миг перед зарей, все
звуки исчезли. Пропал шорох крыльев где-то вверху и возня мелких
зверьков на земле. Не слышались ни лапа осторожной лисы, ни шорох
шального ежа. Сверчки с жуками тоже умолкли и даже деревья,
казалось, старались скрипеть поменьше, сопротивляясь ветру. Я не
сразу это заметил, потому что прикрыл глаза, а когда открыл —
увидел ее. Зарю. На горизонте между верхушек деревьев все заволокло
желтым, чуть выше к облакам в небе развернулись нежно-розовые
всполохи, ну и дальше, уже почти над моей головой, простиралось
холодной, сонной синевы небо, еще само не до конца осознавшее, что
начался новый день. Мир словно не хотел просыпаться, капризно
натягивая на себя одеяло, пропитанное влагой и облаками, а никогда
не спящее солнце пыталось его разбудить. И хотя мир прекрасно знал,
что еще ни разу не выигрывал в этой борьбе, и вскоре его лишат
ночного покрова, он все равно каждый раз сражался до последнего. И
я наблюдал за этим.