Я проснулся насквозь мокрый, в доспехах было невыносимо жарко.
Сдернул с себя шлем и осмотрелся. Полумрак наполнял мою комнату,
скрывая углы и детали. Небольшой стол у стены, шкаф и комод. За
окном, высоко над городом повисла луна. Ее серебристый свет
равномерно освещал мир, кусочек достался и моей лачуге. Я откинулся
на кровать. Доспех, да? Что, если именно с его влиянием связано мое
измененное поведение? Все равно завтра собирался наведаться в
канализацию, так почему бы не зайти к Нику? Тем более, что я все
равно вряд ли смогу удержаться и не заглянуть в лабораторию. Этот
человек манил меня, как свет притягивает мотыльков. Слова Мираж о
максимальном двадцатом уровне монстров очень обнадежили. Уж она-то
явно общалась с множеством людей, а значит, куча игроков, а
возможно что и все не знают о том, какие твари водятся под городом.
А я знал прекрасно. И этим преимуществом следовало
воспользоваться.
Проснулся я с первой зарей. Уже второй раз в этом мире. За окном
было пустынно. Пустынно-безлюдно. Лишь на углу в самом конце улицы
виднелась пара прохожих. Есть люди, романтизирующие ночь. Их можно
понять, мне тоже порой доводилось бродить по опустевшему городу,
что светил в глаза неоном и шептал в ухо колесами редких машин. Но
догадывались ли эти ночные любители о красоте раннего утра, когда
на улицах действительно никого, и кажется, что синеву неба ты
видишь первым из людей. Тишина и покой, вот что могли предложить
предрассветные улочки и дороги в городе, поляны, реки и озеры вне
города. Утро означало, что у тебя есть еще одна попытка все
изменить. Небольшой заряд к твоей жизненной батарейке — потрать с
умом.
Я спустился вниз. Обеденный зал тоже пустовал. Чтобы без проблем
добраться до Ника, нужно было спуститься вниз точно тем же путем,
что и вчера. Разумеется, туалеты в такую рань не работали, поэтому
мне пришлось вырвать решетку сзади и проникнуть нелегальным путем.
Дальнейший путь не составил труда: по накатанной в дерьмовую дыру,
прихлопнуть двух ящеров, уничтожить три крысолюдские банды. Сами
монстры на меня не нападали, но я все равно объяснил жителям
подземного города, что на глаза мне лучше не попадаться. Казалось
умным пользоваться ксеноморфностью и неразумностью мобов, пока была
такая возможность. Пока не было точно известно: умирают они
по-настоящему или бессмертны, как мы. Легко вонзать сталь в плоть
неумирающих игроков и грозных тварей, жаждущих тебя прикончить, как
легко, наверное, убивать животных на охоте. Однако смогу ли я в
нужный момент оборвать чью-то разумную жизнь? Мои вера и стремление
кричали: да, мой внутренний образ идеального себя, конечно же, мог
это сделать, не моргнув глазом. А я настоящий смогу?