— И… зачем вы все это делаете? Вытаскиваете собственные
внутренности, консервируете...
— Когда ты сражался с забойщиками, Майки, ты не думал, что
будет, если они сломают доспех и вытащат тебя наружу? Даже герой в
таком случае не сможет спастись. Я бы даже сказал, герою будет еще
хуже, чем обычному человеку.
— Думал, конечно. Этого я боялся больше всего.
— Уверен, что у такого умного юноши не могла не возникнуть
мысль: а что, если усиливающий артефакт будет находиться внутри
тела, а не снаружи.
Я закусил губу. Эту идею я берег и лелеял, как главный козырь.
Исследования по внедрению артефактов и оружия внутрь тела будут
решающими в достижении максимальной силы, если, конечно, не
обнаружится еще какой способ многократного усиления, в чем я
сомневался.
— Признаться… — неуверенно начал я, — эта мысль не покидает меня
до сих пор.
— Да-а, — протянул ученый, неожиданно засовывая руку в емкость с
легкими. Я думал, что он сейчас все разнесет, но колба оказалась
жестко прикрученной к полке. Обмякший орган заливал пол лаборатории
зеленоватым раствором. Лишь сейчас я разглядел множество нитей, что
тянулись к тканям со дна колбы. По нитям прошел разряд, и легкие
значительно увеличились в объеме и потемнели.
— В легких наша кровь соприкасается с атмосферным воздухом.
Эффективность легких ограничена объемом поверхности, на которой
воздух может соприкасаться с особой мембраной, через которую он и
просачивается в сосуды, а по ним, с кровью, впоследствии разносится
по всему телу. Место, где газ может перейти в кровь, называется
альвеолой. В легких, что я держу, альвеол в десять раз больше, чем
в аналогичных легких обычного человека. Скажем, твоих. В десять раз
больше альвеол, в десять раз больше кислорода. Разумеется, если ты
сможешь вдохнуть столько воздуха. Кислород действует потрясающе на
организм, исцеляя его и насыщая энергией. Но, разумеется, не все
так просто. Кислород еще и очень химически активен, и с ним нужно
быть предельно осторожным. Для этих легких нужно модифицировать и
остальные органы, а это очень непросто. Подберешь один вариант,
выясняется, что разрушается печень, другой — ухудшается восприятие
за счет дисфункции нервных систем. Человеческий организм устроен
потрясающе, магам этого никогда не понять. И потому они проиграют.
Создавать что-то новое, делать лучший, более совершенный организм —
это очень долгий и кропотливый процесс, но я верю, что однажды мы
добьемся успеха.