Третий уровень не заставил себя долго ждать. Отступая по кругу,
как посоветовал Фрэнк, я уничтожил большую часть гемодьяволят,
однако состояние тела к этому моменту было ни к черту. Гнусавый уже
воскрес и сидел неподалеку, злобно поглядывая.
— Если он что-то сделает с моим трупом, черта с два я вернусь, —
сказал я, отбивая очередную тушку и пытаясь не вырубиться. В глазах
то и дело темнело, ноги облепили пушистые пираньи, смерть уже
занесла руку, чтобы постучать в мою дверь, — что угодно делайте,
будете без меня.
— Ладно, мы ж не звери, — слабо улыбнулся Фрэнк, — ничего он с
тобой не сделает.
По исполненным злобы глазам Билли я понял, что, даже несмотря на
протест группы, это животное приложит все усилия, чтобы мне
отомстить. И пусть после смерти тело здесь полностью
восстанавливалось, думаю, получить психологическую травму в этом
мире ничего не мешало. А потому мне следовало как можно быстрее
возвращаться к своему трупу, что я и делал, пока не достиг наконец
четвертого уровня.
Себе я не изменял — ловкость и владение кинжалом. По достижении
четвертого кролики продолжили на меня агриться, но опыт от них я
больше не получал и, стало быть, необходимость в моей прокачке
отпала. В качестве компенсации Билли позволили избить меня до
полусмерти и кинуть в общую кучу трупов, которую пятерка обступила,
чтобы никого не упустить. После меня появилось еще несколько
новичков, которых ожидал пройденный мною путь.
День подходил к концу, перистые облака сгорали в заре, а я мчал
через утопающий в тенях луг к своему многострадальному телу. Итак,
что мы имели. Вместо первого в жизни свидания с невероятно красивой
девушкой я получил мощнейший пинок под жопу в виде заброса в другой
мир, законы которого сильно напоминали реалии современных ММОРПГ.
Вдобавок вместо лампового кача и новых знакомств мне в очередной
раз напомнили о жестокости людей, будто до этого ее мало было.
Побегушки по лужайкам и миленький фарм зверушек отменяется, время
жрать землю. Не знаю, как у кого — на лицах многих игроков, которые
просто вставали, давая понять, что воскресли, застыло отчаяние,
слезы высохли и им на смену пришло коровье смирение, — но меня
данная ситуация только подстегивала. Мысль о мести глодала разум,
как червь буравит спелое яблоко — жадно и неотступно. В какой-то
степени это даже помогло побороть шок — кто знает, сколько бы я
бродил полубезумный по округе, свыкаясь с тем, что в родной мир уже
не вернуться. Паниковать было некогда, проблема выросла стеной, что
застит солнце, и я погибну, если ее не решу. Так брошенный девушкой
или преданный другом, встретившись с толпой гопников в темном
переулке, неожиданно обнаруживает, что до этого, в общем-то, было
еще ничего. А вот теперь совсем жопа.