— Понятно. — Брат задумался, а я решил, что это удобный повод высказать свою просьбу.
Достал из внутреннего кармана куртки несколько пробирок с ярко-алой жидкостью. Брови брата удивлённо поднялись, но он промолчал.
— Не в службу, а в дружбу. Не мог бы ты отдать эти пробирки доку? Пускай он проверит, что с этой захухрей не так. Тяжело болеет уже несколько лет, но ты же знаешь медицину Захрана, она безнадёжно отстаёт, а у Космофлота есть допуск к исследованиям миттаров и цваргов. Может, док найдёт какое-то лекарство.
— Я уже было подумал, ты решил поддержать слухи, будто цварги питаются кровью, — не без смешка произнёс Юлиан, а затем нахмурился. — Обычно Космофлот не лезет в чью-то частную жизнь, тем более захухрей. Киар, зачем тебе это?
— Захран теперь официально вошёл в Федерацию Объединённых Миров. Сам знаешь, так что всё законно, — перебил я брата, прекрасно понимая его доводы.
— Общение с Эриком Вейссом тебе явно пошло на пользу. Почему сам-то к Дориану не подойдёшь?
— Да потому что вы меня несколько месяцев держали в неведении, что тебе помогает кровь Анестэйши и вообще что она девушка, а не парень! – вспылил я. – А, между прочим, это я попросил дока проверить её! Вот только мне он радостно навешал лапши на уши, будто «с кадетом Радонежским всё отлично, здоровье отменное, ничего особенного не замечено»! – передразнил пожилого миттара.
— Ясно, ясно. — Юлиан поднял руки ладонями, пытаясь меня утихомирить. – Я понял, доку ты не доверяешь, и вообще в обиде на него, а потому просишь меня. Хорошо, я передам ему образцы и попрошу заняться исследованием. Но, Киар, меня всё это беспокоит…
— Что именно? – буркнул, успокаиваясь. Если брат пообещал, значит, за ним не заржавеет.
— Вот это. — Он кинул взгляд на пробирки с кровью. – Не припоминаю, чтобы ты раньше пытался помочь какой-либо девушке, а тут, несмотря на свою обиду… Неужели у тебя с ней всё так серьёзно?
— Не твоё дело, — жёстко перебил брата, в душе удивляясь, с чего он вообще завёл такую речь. У меня всегда было много женщин, и его это никогда не интересовало. Пожалуй, только Аврелия задержалась на четыре года, неслыханный для меня срок, но даже про неё если Юлиан и отзывался, то скорее в шутку, а не собираюсь ли я на ней жениться. По-настоящему он никогда не спрашивал про мои с ней отношения. – Раньше тебя моя личная жизнь не интересовала.