У Зигфрида был тогда партнер в Либерне – Фрэнк Бингем. Я ездил к нему несколько раз в неделю помогать с проверкой коров на туберкулез. И стоило мне войти в дом, как Тоби, маленький бордер-терьер Фрэнка, подбегал ко мне, валился на спину и поглядывал в ожидании, чтобы я почесал ему живот. Мне всегда нравились маленькие собаки, которые вот так ложатся на спину – по-моему, это вернейший признак ласкового характера, – и я просто влюбился в Тоби. Не говоря уже о том, что его мохнатая мордочка, увенчанная маленькими черными ушками, была удивительно симпатичной.
– Когда-нибудь я заведу себе бордера, – говорил я Фрэнку.
Говорил я это еще очень многим, и в первую очередь себе. И так из года в год. Но когда я терял какую-нибудь из своих собак, щенков этой породы нигде не оказывалось. Когда я потерял Гектора и через год Дэна, меня, вероятно, это оглушило, так как я не последовал своей же рекомендации и не взял сразу новую собаку. Может быть, у меня было ощущение, что этих двоих мне никто не заменит. Они, такие непохожие, составляли чудеснейшую пару и более чем удовлетворяли мою потребность в четвероногих друзьях. К тому же мне тогда было уже сильно за шестьдесят, я труднее переносил утрату и был совсем не уверен, что смогу привязаться к другой собаке, как был привязан к ним.
Несколько месяцев я словно пребывал в пустоте – единственное время на моей памяти, когда у меня не было собаки, – и мои прогулки утратили бы всякую прелесть, если бы моя дочь Рози, жившая рядом с нами, не обзавелась чудесным щенком желтого лабрадора. Она назвала маленькую сучку Полли, и, к большой моей радости, у меня появилась спутница для прогулок. Но в машине, когда я отправлялся по вызовам, одиночество было таким тоскливым!
Как-то в воскресенье во время обеда прибежала Рози и воскликнула еще с порога:
– В «Дарлингтон энд Стоктон таймс» объявление о щенках бордер-терьера. Миссис Мейсон в Бидейле.
Меня как громом поразило: я готов был тут же помчаться в Бидейл, но, к моему большому изумлению, жена сказала:
– Этим щенкам – (она заглянула в газету) – восемь недель, и, значит, они родились где-то под Рождество. А ты ведь говорил, что раз уж мы прождали столько времени, то лучше дождаться весенних щенят.
– Да, конечно, – ответил я. – Но, Хелен, это же бордеры! Другого такого шанса нам может долго не представиться!