– А его не Федор зовут, он не представился? – вдруг наш юный директор беспокоился обо мне.
Татуировок у него нет, но Федор при мне короткий рукав не носил. Мог набить, в конце концов, это сейчас модно. Только вот «тэтэшки» у него нет, хотя ничего не мешает одолжить авто у друзей.
– Он не сказал! Ритка! Мне что-то не нравится это… Откуда у тебя столько знакомых при бабках? Я ему сказал, что ты к брату уехала.
– Сказал? – опешила я. – Вот так просто взял и сказал незнакомому парню, где меня искать?
Этот дурак с ума сошел? Во-первых, глупо рассказывать незнакомцам о местонахождении своих родных. Во-вторых, мой ревнивый муж просто не мог сказать молодому и богатому парню, где я!
– Он сказал, что с твоей работы, – пояснил муж. – То ли администратор, то ли менеджер.
– Так это все-таки Федор? – я злилась на его непонятливость. Неужели так трудно спросить имя, чтобы я не гадала. – Артем! Умоляю, если еще кто-то придет, никому не говори, где я!
Я отключила телефон, борясь с непослушными пальцами. И что теперь делать? Неизвестно, кому он все выложил. Единственный способ все выяснить – позвонить Федору и узнать, не он ли это был.
С другой стороны я уже убедилась, что Федор трус и сдаст меня в два счета. Придется уезжать из села, только брата предупредить надо.
Какое-то животное чутье вдруг погнало меня из дома. Буду упорствовать – выведу на свое логово врагов и рискну жизнью близких. Но к мужу возвращаться нельзя, а больше в городе пойти не к кому.
Я поспешила обратно, но рядом с «ауди» никого не нашла. Сельская улица была тихой и пустой – уже вечерело. Чувствуя себя неуютно, я добралась до дома и толкнула калитку.
– Юрка! – крикнула я и остановилась, как вкопанная.
Перед крыльцом, растянувшись, словно в прыжке, лежала Ирма. Остекленевшие глаза и криво обнаженные стертые клыки в посмертном оскале… Она мертва.
– Ирма, – я подошла и опустилась на колени, провела по собачьему боку.
Под колкой пыльной шерстью кожа была холодной, как резина. На загривке мех стоял дыбом, а морда в кровавых хлопьях пены. Отравили? Но соседи Ирму любят и травить ее некому, кроме тех, кто хотел проникнуть в дом...
– Юра, – тихо позвала я, надеясь, что он откликнется.
Я выпрямилась, положив руки на колени, и вытянула шею пытаясь рассмотреть что-нибудь в окнах. В кухонном почудилось движение, но это «вафельная» занавеска гуляла на сквозняке. Я внимательно осмотрела двор: взрытая земля, утварь вперемешку, словно Ирма билась, не разбирая дороги.