Я задумался, не стоит ли взять
поправку, но в итоге понял, что это проблемы не решит, и перед
выбросом раскрутил сверхсилу внутри себя энергетическим волчком.
Заставлял вращаться её всё быстрее, быстрее и быстрее, пока не
начало раскачивать меня самого. Тогда кинул быстрый взгляд на
показания термометров и трансформировал внутренний потенциал в
тепловое излучение, приложив все усилия к его правильной
фокусировке.
Не могу сказать, будто результат
превзошёл ожидания, и всё же положительная тенденция, как
говорится, была налицо. На этот раз нагрелись секции с десятой по
седьмую, при этом температура центральной подскочила сильнее
прочих.
Воспрянув духом, я повторил попытку,
затем сделал ещё несколько подходов. В результате, когда стрелка
термометра центральной вставки достигла заветных трёхсот градусов,
соседняя секция нагрелась лишь до ста двадцати пяти, а остальные и
того меньше.
Увы, инструктора мои успехи нисколько
не впечатлили.
— Зачётом тут и не пахнет, —
проворчал Трофим Фёдорович. — Температура «семёрки» не должна
превышать температуру воздуха более чем на десять градусов.
«Восьмёрки» — на сорок, а «девятки» — на восемьдесят. Работай и не
вздумай дистанцию сокращать. Приду — проверю!
У меня от услышанного чуть челюсть не
отвисла.
Чего? Да как так?!
Я так не смогу! Точно ведь не
смогу!
Неужто всё было напрасно и зачёта мне
не видать не только по кинетической энергии, но и по тепловому
излучению? Так ведь, не ровён час, и за неуспеваемость
отчислят!
Впору было расплакаться, но тут в
голове сама собой возникла совершенно гениальная идея. Всё ровно
как в поговорке о горе и пророке: если не получается нагреть лишь
центральный элемент, то что мешает охладить до приемлемых
температур остальные?
Я ведь прекрасно умею охлаждать и при
этом контролирую процесс от и до!
Я — справлюсь!
И пусть расход энергии окажется едва
ли не двойным, сейчас главное было доказать, что не безнадёжен. А
отработать фокусировку ещё успею. Если уж на то пошло, мне её
теперь до посинения отрабатывать…
Для начала я поддал жару, повысив
температуру центральной секции на пятьдесят градусов выше
требуемого и заодно подогрев, пусть и не так сильно, ближайшие к
ней круги. Ну а затем восстановил внутренний потенциал и прибегнул
к своему коронному трюку: не стал связывать тепловую энергию
сверхсилой и вытягивать её вовне, охлаждая предмет и нагревая
окружающее пространство, а погасил непосредственно на месте.
Управление такой вот нейтрализацией шло едва ли не на уровне
подсознания; вроде и практиковался не так много, но охладил лишь те
элементы мишени, которые того требовали, и ровно настолько,
насколько это было необходимо.