— Что опять?
Командир мотоциклетного взвода указал
на меня.
— Капитан Дудник приказал рядового к
обучению пристроить.
— Кому приказал? Тебе? Вот и
пристраивай!
— Поэтому и пришёл.
— Я тут при чём?
— У егерей самая подходящая группа, —
последовал спокойный ответ.
— Мы не берём посторонних!
— Капитан Дудник…
Волевое лицо инструктора
закаменело.
— Я не подчиняюсь капитану Дуднику,
так ему и передай!
Он уже начал разворачиваться, когда
командир мотоциклетного взвода пыхнул дымком и небрежно
обронил:
— А комбату что передать? Совсем
запамятовал: распоряжение на этот счёт с самого верха идёт.
Инструктор резко обернулся и зло
глянул на собеседника, но на попятную не пошёл и заявил:
— Кого попало обучать не берусь!
Майору это известно.
Игорь Лысуха кинул окурок на землю и
растёр его подошвой, потом спросил:
— А есть какие-то критерии для
отделения кого попало от не кого попало? Или это на глазок
определить реально?
В вопросе так и сочилась злая ирония,
но капитан не вспылил и впервые обратил своё внимание на меня. Миг
глядел, потом презрительно скривился и не отшил нас окончательно и
бесповоротно, а вместо этого прищёлкнул пальцами и скомандовал:
— Круг!
Один из бойцов без промедления
воткнул в центр площадки короткий колышек и с помощью привязанной к
нему верёвки сноровисто прочертил по песку окружность метров десяти
в диаметре.
Инструктор достал из кармана брюк
часы со спортивным секундомером и объявил:
— Продержится минуту — возьму на
испытательный срок. Ну а нет, значит — нет.
— А если он победит? —
поинтересовался мой взводный.
Егеря впервые позволили себе
проявление эмоций: они негромко рассмеялись. Так и подмывало
оценить реакцию Аркаши, но сдержался, не взглянул на него.
Капитан вновь смерил меня цепким
взглядом, неприятно улыбнулся и сказал:
— В этом случае обойдёмся без
испытательного срока.
— Действуй от обороны и не забывай о
контратаках, — посоветовал тогда Лысуха, и не подумав отлипнуть от
столба. Как показалось — посоветовал исключительно проформы ради,
будто исход поединка его нисколько не волновал.
Впрочем, а с чего бы ему переживать?
Это мне беспокоиться надо.
И да — я беспокоился. Разулся, уложил
на ботинки ремень с пистолетом, кинул сверху панаму и гимнастёрку,
затем охлопал себя по карманам и немного поколебался, но всё же
выложил заточку.