— Без формальностей никак — препарат
под строгим учётом. А тянуть с заявкой не будем, уже завтра ответ
дадим.
Я откашлялся, привлекая к себе
внимание, и заявил:
— При всём уважении, но после
прошлого укола я чуть дуба не дал. Меня в распределительном центре
едва откачали. Давление ниже плинтуса упало! И это… что-то там с
дыханием осложнилось.
— Да неужели? — недоверчиво хмыкнул
дознаватель.
— Всё записано должно быть, — указал
я на учётную книжку. — А на словах врач сказал, чтобы всех сразу о
том случае оповещал.
Олег Семёнович вновь зашелестел
жёлтыми листами, затем внимательно изучил сделанную сегодня утром
запись, повертел головой, изучая печать и подпись.
— Взгляните-ка, — предложил он
Андрею.
Тот бегло просмотрел написанное и
кивнул.
— Ну, клиническая картина ясна. Тут
прямое противопоказание, риск летального исхода слишком велик, мы
такую заявку не согласуем. Пероральный приём, конечно, сведёт к
минимуму вероятность внезапной остановки дыхания, но в этом случае
побочные эффекты просто будут носить отложенный характер.
Осложнения смогут проявиться и через неделю, и через две.
— Аналоги? — деловито уточнил хозяин
кабинета, и у меня по спине пробежал неприятный холодок.
А ну как Альберт Павлович подобных
тонкостей не предусмотрел?
Но — обошлось. Андрей ещё раз бегло
проглядел мой анамнез и покачал головой.
— Другими действующими веществами его
не пронять, а у всех возможных аналогов разве что фирменные
наименования и дозировки разнятся.
Тут я не утерпел и вновь подскочил со
стула.
— Да что происходит-то? В чём меня
обвиняют?!
— Сядь! — резко бросил дознаватель,
раздражённо постучал пальцами по краю стола, затем кивнул и заявил:
— Что ж, ограничимся простым опросом. Валентина Васильевна,
останься, ты мне ещё понадобишься. Андрей Игоревич…
Молодой человек понял всё с
полуслова, предупредил:
— Подожду в коридоре, — и вышел за
дверь.
Олег Семёнович с тяжёлым вздохом
откинулся на спинку жалобно скрипнувшего стула и вдруг спросил:
— Что тебе известно об убийстве
Казимира Мышека?
— Чего?! — округлил я в изумлении
глаза. — Какое ещё убийство? Он в медсанчасти лежит! И это случайно
вышло! Я дубинку в грязь уронил, вот её и замкнуло! Какое ещё
убийство?
Почудилось давление чужой воли — не
иначе на меня попыталась воздействовать Валентина, но дело
ограничилось лишь жжением в области темечка и ломотой в
затылке.