изменить их самих, дабы цепные псы не рвали друг друга за
клочки силы, чем многие из них промышляли ранее.
Особенно те двое, извергнутые Мериттом в Пустоту.
Нельзя сказать, что хоть один из молча слушающих слова человека
был доволен тем, что слышит, но каждый из них выдохнул с
облегчением в глубине собственного разума. Больше они не будут
смотреть друг на друга, как на средство к усилению, больше не будут
мечтать о том, как сами всех сожрут, став единственной божественной
сущностью на всю планету. Те сильнейшие, что поглотили больше всего
своих собратьев, сейчас агонизировали в Пустоте между мирами, как
выброшенный мусор.
С точки зрения единственного в зале человека – они им и
являлись.
- Я знаю, о чем вы думаете, - насмешка мага наполнила зал, -
Шебадд Меритт смертен! Стоит лишь подождать! ДА! Я горд тем, что
жил и умру человеком, в отличие от вас, созданные из бреда,
слабости и пустых надежд моих собратьев из других миров! Но вы… вы
пребудете на своей службе вечно, пока в этом мире живут люди! Если
же вы сделаете хоть один шаг за границы Небес, если же попробуете
дотянуться до свободных от вашего влияния, если посмеете думать о
том, чтобы уйти со своего поста – знайте! Я вернусь! Вы познаете
судьбу страшнее растворения в Пустоте!
Сказав последнее, мужчина развернулся и неторопливо вышел из
зала. Скованные его волей створки колоссальных ворот раскрылись, а
отпущенный эфир заклубился вокруг фигур богов, еще несколько часов
назад считавших себя хозяевами мира. И они бежали… бежали в панике,
надеясь укрыться в своих убежищах на Небесах, созданной их
коллективом обители, нависающей над Индокитаем этого мира. Там, в
тишине и покое своих дворцов и храмов, боги давали себе волю,
изрыгая бессильную хулу на имя того, кто в очередной раз отнял у
них свободу.
Сам же Шебадд Меритт, самый могущественный волшебник на планете,
прозванный Узурпатором Эфира, размашисто шагал в недрах своего
дворца по направлению к личным покоям.
- Талтагма! – на ходу отрывисто проговорил он.
- Слушаю вас, господин, - за спиной волшебника возникло нечто
непроницаемо-черное, быстро принимающее гуманоидное обличие.
- Меня заинтересовали те трое.
- Что вам угодно о них узнать?
- Имена. Остальное… то, что важно, я увидел своими глазами.
- Райдзин и Фудзин, они братья, господин. Довольно прямолинейные
и простоватые, если мне позволено высказать собственное мнение.