Рейчел мысленно
подбирала всевозможные оправдания, которые могли бы устроить его и не давать
повода отыгрываться на её отце; как вдруг заметила, что в глазах
развернувшегося к ней Дэвида не было ярости. Ни тени злости, негодования, даже
раздражения или презрительной снисходительности. Но не было и ледяного
равнодушия. Скорее, странная неловкость.
И это беспокоило.
Намного сильнее, чем любая другая возможная эмоция. Сбивало с толку. Вселяло
мрачное предчувствие…
Сердце пропустило удар.
Рейчел, видела, как Дэвид собрался что-то сказать, подбирал слова. Всё словно
замедлилось, поплыло перед глазами.
Она отчётливо поняла,
что случилось нечто серьёзное. И страшное. Ещё до того, как услышала почти
мягкий сейчас голос Дэвида:
— Твой отец ранен. Всё
очень серьёзно.
**********
Не вслушиваясь в
объяснения, Рейчел побежала в комнату отца. При этом не обращала внимания ни
пошёл ли Дэвид следом, ни на людей по пути. Лишь мельком увидела, что среди них
были врачи.
Рейчел обнаружила
родителя лежащим в кровати в полусознательном состоянии. Он едва бормотал
что-то, но явно считал необходимым донести свои мысли до собравшихся в комнате.
Настойчиво пытался связно их сформулировать, словно от этого зависело всё.
Его успокаивали, но
бесполезно. А потому прекратили. Кто-то даже пытался прислушаться и разобрать
слова из звуков.
Некоторое время Рейчел
сидела на краешке его кровати в оцепенении, с трудом сознавая реальность. В
голове не укладывалось, что такое действительно могло случиться. Да ещё и с её
отцом. Она слишком привыкла, что он всегда был рядом. Не верила, как вообще
могло быть иначе. Словно утвердилась в мысли, что он неуязвим. Джеймс никогда
ни на что не жаловался, а потому в глазах дочери обрёл своеобразное
сверхъестественное могущество. Она никогда не думала о нём, как об обычном
живом человеке, у которого могли быть проблемы со здоровьем. Теперь это
осознание обрушилось ударом, заставив её чувствовать себя потерянной и
беспомощной.
Сквозь затуманившееся
сознание Рейчел донёсся смысл обрывочных фраз отца. Джеймс даже не понял, что
она сейчас была здесь. Он говорил о ней — жалел, что дочери придётся остаться
одной и некому будет позаботиться о ней. Будто это было единственным, что
стоило его жизни и здоровья…
И её прорвало. Рейчел
кинулась к нему, отчаянно убеждая, что всё у них будет хорошо. Его слова
звучали так, словно отец уже не рассчитывал жить дальше, и она с трудом
сдерживала подступающие слёзы.