Рисование полумесяца заняло время. Около получаса. Я стремился
выверить все линии символы идеально, интуитивно внося в совершенно
новую, ранее не создаваемую фигуру поправки, которые казались
правильными.
— Встаньте на края полумесяца. — приказал я гвардейцам.
Гвардейцы быстро переглянулись. Происходящее им явно не
нравилось, потому что суть действия была совершенно непонятной. Но
все же они выполнили приказ.
В следующее мгновение после того как жертвы заняли причитающееся
им место, я активировал ритуал.
Две тонкие полосы серо-чёрного дыма сорвались с моих рук,
окутывая молодых и полных жизни воинов, и спустя всего пару секунд
их лица стали почерневшими, иссохшими мумиями. Они и успели-то
только схватиться за горло, делая последний хриплый вдох. Факел
выпал из рук гвардейца, затухая, но склеп отнюдь не погрузился во
мрак.
Кровавый полумесяц, испещрённый рунами северных гигантов и
древними символами мастеров смерти, вспыхнул ярко-багровым светом.
Потоки силы смерти от жертв хлынули в фигуру, наполняя её силой. Но
на этом дело не закончилось: что-то пошло не так!
Созданная мною фигура отнюдь не насытилась энергией от жертв, и
требовала ещё силы, начиная тянуть энергию уже из меня!
Техника безопасности мастеров смерти гласила, что в такой
ситуации следует немедленно разорвать контакт с ритуалом и прервать
его целенаправленным ударом, если это возможно.
Но если уж ты решил быть непредсказуемым, то следуй за своей
идеей до конца. И потому я поддался этому, усиливая напор.
За спиной были месяцы отдыха без серьёзных трат. После битвы за
королевский замок душа была наполнена смертью под завязку, а
вместить в себя мне удавалось много больше силы, чем от пары жертв.
Широкие потоки антрацитово-чёрной дымки ударили с моих рук,
заставляя багровую кровь запылать.
Сияние становилось нестерпимым, режущим глаза. Я чувствовал, как
духи Исгерда в моей крови словно бы застонали от напряжения,
пытаясь дотянуться до чего-то. В тёмном прямоугольном зале
королевского склепа стало светло, как днём, и в этот миг яркая
вспышка ударила по моим глазам, заставляя зажмуриться. Полумесяц
перестал тянуть на себя силы, затухая и рассыпаясь серым
прахом.
Проморгавшись, я попытался осмотреть теперь уже полностью тёмный
зал. Получалось плохо. Присев на корточки, я на ощупь нашёл
неиспользованный факел второго гвардейца, и, сняв с его пояса
примитивную зажигалку, принялся щёлкать кремнём.