Здесь я ступил на тонкий лёд. Основатель династии может крайне
негативно отреагировать на подобные новости. Но скрывать это я
долго всё равно бы не смог: или мы договоримся с учетом такой
новости, или придеться упокоить древнего короля.
Скелет поднялся с саркофага и принялся подкидывать и ловить меч
в воздухе. Делал он это довольно ловко. Возможно, он рассчитывал
выбить меня этим действием из равновесия, но спокойно стоял и
смотрел на него, держа удар контрпроклятий наготове.
— Грустно это слышать. — щёлкнул зубами скелет. — Но рано или
поздно подобное случается с любой династией. Ни один род не правит
вечно, вырожденцы бывают у всех. Пожалуй, я бы не отказался от
подробностей. Полагаю, ты вырезал всех моих потомков после
воцарения? Или дело ещё в процессе?
— На самом деле нет. — с лёгкой досадой признал я. — Нет, я бы с
удовольствием обезопасил себя, но специалистов по деликатным делам
пока мало, а сделать это открыто невозможно: никто этого не поймёт.
Я же говорил тебе, люди не убивают людей. После такого меня, скорее
всего, объявят безумцем и это вызовет восстание или войну с
соседями.
Скелет прекратил подбрасывать меч и уставился на меня. В его
позе проскользнула какая-то недоверчивость.
— Я думал, ты пошутил. Ты серьёзно? Как до этого дошло? Как это
возможно? То что ты говоришь, просто невозможно. Даже если бы
церковь захватила абсолютную власть в королевствах, пропагандируя
свои миролюбивые идеи, всё равно найдутся любители резать другим
глотки ради собственной выгоды. Я не верю.
Настала моя очередь хмуриться.
— Подожди, ты хочешь сказать, что в твоё время было не так?
Между нами всего семь столетий разницы.
— Совершенно точно нет. Я лично убил множество людей при жизни,
и к концу моего правления завершил третью войну с Палеотрой: эти
скоты пытались торговые маршруты перекрыть. — чётко подтвердил
скелет.
Немного подумав, я рассказал скелету об имеющейся в королевствах
атмосфере миролюбия и правдолюбия. А также рассказал свои выводы о
том, что это своеобразное воздействие на сознание, навязанное
извне. Не обнаружимое и неощутимое, но вполне ломаемое.
Древний король слушал меня предельно внимательно.
— Очень интересно. — скелет задумчиво захрустел костями. — У
меня нет никаких идей, кто и зачем это делает. Это совершенно точно
не Отец, он всегда смотрел сквозь пальцы на нашу междоусобную
резню. Церковь тоже неспособна создать столь мощное воздействие, да
и не стали бы они. Пекло, да я даже не знаю на кого здесь думать!
Кто-то из других богов может, наверно, но для подобного хода им
пришлось бы прикончить Отца, он не позволит...