— Сын! — прогудел Гостомысл.
Он подошел ко мне и рухнул на колени.
Даже после этого он был выше полулежащего меня на полголовы.
Схватив в охапку мое тщедушное, по сравнению со своим, тело, он
пробасил о радости и гордости за меня. Умила присела на краешек
кровати.
Знакомство с отцом тоже как-то меня
зацепило. То ли время такое, где чувства и эмоции буквально
ощущаются кожей, то ли семья, в которую я попал, очень импульсивна
и чувственна по отношению к своим родным. Гостомысл —
противоречивая фигура для меня сейчас. Он — историческая личность,
к которой относишься с благоговением. В то же время его
неподдельная радость от осознания того, что я жив, меня подкупает и
заставляет уважать Гостомысла как отца и человека. И я заметил, что
начинаю осознавать себя частью его семьи. Человеческая психика
удивительна. Она адаптируется к любым обстоятельствам, видимо, для
того, чтобы человек просто не сошел с ума.
Гостомысл спросил про самочувствие,
посетовал на потерю памяти и сказал, что такое бывает. Он и Умила
пожелали мне восстанавливать силы и постараться выйти к людям
вечером. Якобы народ ждет моего появления, так как я символ того,
что война с северным соседом не проиграна. Вечером же будет
церемония прощания с погибшими братьями и воинами. Огорошив этой
новостью, они удалились.
Я не знаю, какими словами описать
свое состояние. Еще вчера я был обычным инженером на обычной
работе. А сегодня я сын Гостомысла. Сегодня я в девятом веке.
Сегодня я не в своем теле. Одно мое существование нарушает ход
истории. Возможно, я зря переживаю по этому поводу, но
неизвестность пугает сильнее всего. Если Рюрика не позовут на
княжение, то неизвестно, каким путем пойдет история моей страны. И
будет ли вообще эта страна. Следовательно, нужно спокойненько
инсценировать свою смерть либо умереть на самом деле, что не очень
обнадеживающе звучит. Решено. Адаптируемся под местное общество,
изображаем свою смерть и живем дальше в свое удовольствие. На дворе
девятый век, его первая половина. Если мне не изменяет память, то в
эту эпоху в Европе создается империя Каролингов, а в Византии —
расцвет культуры и искусства. Что еще? Не помню, не силен я в
датах, да и в истории в целом. В любом случае можно попробовать
себя в инженерии и металлургии, к примеру, в Византии. Буду
прогрессором и создам какую-нибудь «вундервафлю». Угу, а потом
прилетят санитары на голубом вертолете и подарят абонемент в
психушку. Это в двадцать первом веке у меня под руками всегда были
необходимые инструменты и вычислительные мощности для любой работы,
а здесь я, обладая своими знаниями, не смогу ничего сделать без
специальных приборов из спецсплавов.