Нахлынувшая сзади волна окатила с ног
до головы. Качка усиливается. Сцепленные корабли все сильнее стучат
бортами.
Очередная волна ударила в спину и
протащила на другой борт под ноги воинов. Хруст обломавшейся стрелы
был жутким. Чувствую себя куклой. Я не в состоянии схватиться за
что-либо и с обреченностью смотрю на очередную волну, которая
подбросила и отправила в воду аккуратно меж двух бортов.
Второй раз подряд теряю сознание.
Сегодня у меня плохой день.
Хольмгард, 6334 г. от сотворения
мира
Очнулся со странным чувством
нереальности происходящего. Со мной не могло произойти все это. С
трудом открыв глаза, понял, что нахожусь в помещении. Бревенчатые
стены проглядывали сквозь полутьму. Было тепло. Пахло уютом. Так
пахло у бабушки, когда я в детстве оставался у нее на каникулах.
Смесь ароматов свежеиспеченного хлеба и свежескошенной травы.
В боку ныла рана. Если замереть и
дышать через раз, то терпимо. Отвратительные ощущения.
На краешке сознания припоминаю, что
уже просыпался после того, как был выкинут за борт волной. Меня
кто-то обнаружил и тащил по речной гальке. Все это обрывочными
воспоминаниями, забитыми в подсознание, всплывало, как страшный
сон. Организм в стрессовой ситуации не хотел, видимо, записывать
ненужную информацию.
Снаружи горланистый петух начал орать
заунывную песнь о рассвете.
Я немного покряхтел, но умудрился
принять полусидячее положение. Скрип двери заставил обратить
внимание на замершую девушку у входа. Одета она была словно ожившая
дева с картины Маковского#2.
— Братец очнулся! — С радостным
визгом девушка бросилась на меня.
Непроизвольный стон от ранения
заставил ее отпрянуть. Я разглядывал ее и пытался понять, кто она.
То, что я не в своем теле — это понятно. Примем как факт. Опустим
нереальность и абсурдность моего положения. Нужно иметь
представление о том, что и как делать, исходя из сложившейся
ситуации. Судя по тому, что она назвала меня «братцем», значит, это
«моя» сестра. Чувствую себя Шерлоком Холмсом. Жаль, что дедукция из
меня выдавливается сиротливыми каплями.
Девушка разглядывала меня. Черноокая
брюнетка с симпатичными чертами лица. Волосы цвета вороньего крыла
ниспадали на хрупкие полуоголенные плечи. Темное платье с плащом
будто намеренно обрамляло белоснежную кожу девушки. На вид ей лет
двадцать-двадцать пять. Огромные ресницы, будто бабочки на карих
цветах, распахивали свои крылышки, подрагивая в такт сердцебиению
красотки. В уголках ее глаз накапливались слезинки.