А напротив, просто так вися в воздухе, пласталась самая
настоящая «летающая тарелка» - двояковыпуклый диск метров… Ну,
здоровая фура точно в его тени укроется. Даже две впишутся. Возле
«тарелки» суетилась парочка в «зеркально-прозрачном» камуфляже,
затаскивая в люк капитана Сулиму - босого, в одних форменных
штанах, зато в кепке с кокардой.
Капитан был без движения, и находился в чем-то вроде прозрачного
кокона.
- А ну, стой! – заревел Антон, выхватывая отцовский ТТ из
бардачка.
Выпрыгнув из машины, он сделал три огромных скачка, на четвертом
зацепился за корень, выступавший из песка, и полетел кувырком.
Переворачиваясь, Ломов вскинул «тэтэшник», и дважды выстрелил по
«джедаям». Целился он в ноги, а то вдруг свои?
Первая пуля угодила в круглый коленный шарнир, и с визгом
рикошетировала, зато вторая впилась в рифленый набедренник –
убойная сила развернула неизвестного.
И тогда «проявился» третий. Наверное, тот самый, что перебежал
дорогу «УАЗику» – смутные очертания фигуры, преломлявшие воздух,
вдруг обрели плоть. Рука в броне вскинула непонятное оружие, вроде
пистолета с толстым стволом и игольчатым дулом - в Антона прыснул
бледный голубоватый лучик.
Ломов хотел нажать на спуск, но ощутил, как отнялись руки. Ноги
тоже обездвижели.
- С-суки!
«Джедаи» разделились – один поволок Сулиму, а двое других
закатили парализованного лейтенанта в прозрачный пузырь, как огурец
в банку, и потащили следом. Ломов даже застонал от унижения.
Ноги и руки были как чужие, в поле зрения попадал то блестящий
трап, то «штурмовик», то верхушки сосен.
Чужие загрюкали по настилу, и Ломов оказался внутри «летающей
тарелки».
В эти мгновенья он ни о чем не думал, не удивлялся даже –
лейтенант страдал от беспомощности, а бешенство просто душило
его.
Шея работала, Антон усиленно вертел головой. Его пронесли в
узкий, как пенал, отсек, где находились три кресла в ряд – вполне
себе человеческие седалища, только опрокинутые, как у космонавтов в
«Союзе». Так это что, пришельцы из космоса?
«Дошло, наконец!» - подумал Ломов со злостью.
Его кокон довольно небрежно уложили за кресла, прямо поверх
того, в котором лежал Сулима.
Антон вывернул голову.
Стену, вернее, переборку напротив усеивали непонятные круглые
экранчики и приборы, плотно так усеивали, как кафель в ванной.