- А семья – это ячейка общества…
- Именно! – восхитился Гил. – Исчезла семья – и общество
распалось, а процесс расчеловечивания продолжался. В итоге ангиане
стали как бы бесполыми существами, им без разницы, мужик ты или
баба. Даже к сексу они тягу утратили. Ты же видел команду Тхан
Коха? Ну! Ничего не заметил? А между тем, половина ангиан в экипаже
- женщины! Вернее, «пассивные партнеры» - это все, что осталось от
прекрасного пола. В ихних женщинах уже ничего женского не осталось.
В буквальном смысле! – Антону показалось, что Гил говорит не своими
словами, а словно вспоминает давно читанное. - Имперцы оскопили
свои чувства – и оборотились в бездушных, безчувственных особей. С
другой стороны… Я вот обмолвился, что боюсь их. Пустоту в душах
ангиан заполнил рационализм, но в этом не сила, а слабость. Когда
была война, лоаниты сражались за своих родных и близких, за детей и
любимых, а имперцам геройствовать не с руки – это же не разумно. Да
и что такое интеллект сам по себе? Вон, до войны скольких лоанцев
они сделали рабами! Нет, не для того, чтобы копать или сеять, а
чтобы думать! Изобретать, изучать! Носолобые уравняли оба пола, и
утратили не только амурные переживания, но и стимул к тому, чтобы
совершать открытия. Так что… не знаю. Они и пугают меня, и в то же
время вызывают брезгливость.
- Нормальная реакция здорового человека на уродство.
- Во-во…
Гил приподнялся на локте, осматриваясь.
- Подъезжаем! – сказал он удовлетворенно.
Ярмарка шумела рядом с космодромом, занимая немало взлетного
поля. Три или четыре бота с прибывшего лайнера уже стояли,
растопырив опоры, а пассажиры давно смешались с шумной толпой.
Прилет корабля был великим событием для фермеров, рыбаков и
охотников Гимлы. Собрались все, кто смог.
Всю ночь и весь день колонисты прибывали в Дассин. Кто побогаче,
прилетел на флаерах, середняки явились на грузовиках и вездеходах,
а прочие добирались на скрипучих повозках. В эти могучие телеги
были запряжены огромные угрюмые создания с тремя рогами – два
торчали, как у всех нормальных быков, а третий венчал тупорылую
морду. Короткие ноги-тумбы ступали враскорячку, но довольно-таки
живо. Клекочущий рев несся со всех концов, подъездная дорога быстро
заполнялась народом, бодро топавшим по гулким деревянным тротуарам
– видать, в дожди грязь стояла непролазная.