- Сэмпай?! Миска риса, серьезно? Вы достойны большего…
- Заткнись, мелкий!
- Завались, Мичи!
Ну хоть в чем-то мы с этой неуравновешенной истеричкой
сходимся.
- Ками, Хоши, я всего лишь разок потерся о твою задницу. Не
нужно так драматизировать.
Да мы даже не целовались толком, а у нее уже какие-то
матримониальные планы. Нахер-нахер, я слишком молод для всего этого
дерьма.
- Ты еще приползешь ко мне на коленях, запомни мои слова. –
гордо взмахнув водопадом черных, как смоль волос, она гордо
удаляется. При этом зад под тонкой юбкой задорно ходит из стороны в
сторону, как бы намекая на то, что я упустил.
- Женщины. Они жестокие, бесчувственные и от них одни беды. Но
зато какие же они красивые... Да, и пахнут приятно. –
глубокомысленно заключает Мичи, провожая взглядом стройный девичий
силуэт.
- Тебе-то откуда знать? - под моим испытующим взором мальчишка
заливается краской.
- А я разве вам не рассказывал? Сэнсэй поставил меня в пару со
своей внучкой. И теперь мы вместе тренируемся. Она такая, такая
мягкая...
- Ох, избавь меня от этих подробностей… - захлопываю перед носом
мальчишки дверь и с облегчением вздыхаю – я наконец-то дома!
Сегодня на улицу не ногой! Может мангу почитать?
- Увидимся завтра в клубе, Сэмпай! – доносится из-за двери
приглушенный, но такой довольный голос мальчишки. Земля тебе
бетоном, пацан, я сделал все, что мог.
Скинув женские шмотки, в чем мать родила заваливаюсь на такой
мягкий и уютный футон. Едва моя голова касается подушки, как Морфей
забирает меня в свое царство снов.
А на следующий день, я снова иду в осточертевшую уже школу –
понедельник, как-никак. И ведь даже бросить ее теперь не могу из-за
этого долбанного клуба.
Несмотря на то, что проспал я около двадцати часов, меня все еще
клонит в сон. Поэтому на уроках я без зазрения совести кемарю. Но
учителям плевать, они спускают мне эту вольность с рук. Спасибо
неприглядной репутации Тон-тона за это, хоть где-то она
пригождается.
Когда на большой перемене ко мне подкатывает Акихико с
предложением прогуляться на крышу, я шлю его лесом и продолжаю
топить лицо об парту. Потомок Мусаси, удивленный столь неожиданным
отказом, пытается вызнать у меня в чем дело, но тщетно. Со всех
сторон его обступают, ссущиеся от восторга, поклонницы и Миямото
становится их заложником до конца большой перемены.