Однако.
Сначала
пожалуйста. Теперь прости. К такому жизнь меня не готовила.
— Чего
грохотало? Вы опять решили подраться? — на кухне нарисовывается Даня, лицезрея
керамические руины под ногами, полуголого друга и меня в позе рака... С
метёлкой. — И что тут творится?
—
Посуду хреначим. На счастье, — сгребаю всё в совок.
— На
чьё счастье?
—
Чьё-нибудь. Моё. Твоё, — кивок на Демьяна. — Его. Его в приоритете. А то он
какой-то злюка. Наверное, это потому что его никто не любит.
Шутку
не оценили.
—
Много болтаешь, — холодно бросает тот мне. — Тебе никто не говорил?
—
Бывало, да. И что шило в одном месте потерялось тоже частенько отмечают.
—
Причём там оно не одно, — по-ребячески хихикает братец. — Их там штук пять
заныкано.
Дверная
трель прерывает этот безумно интересный разговор.
—
Иди гостей встречай, а то сейчас тебе что-нибудь куда-нибудь засуну, — хмуро
морщу носом. — Подумаешь, чуть-чуть гиперактивная. Мне ещё в детстве это
поставили.
— Да
уж помню. По восемь раз за день из луж доставали и переодевали. И зелёнку
скупали упаковками, потому что вечно кое-кто башкой вперёд с деревьев и гаражей
сигал ласточкой. Кто ногу пропорол арматурой на слабо? Кровища хлещет, всю
туфлю залила, та лужей растекается, а она умоляет родакам ничего не говорить.
Иначе гулять больше не отпустят, — Даня продолжает вещать уже на полпути в
коридор.
—
Кто кого куда не отпустят? — у Киры ушки на макушке. Издалека всё слышит.
— Да
есть тут одна... гиперактивная, — хмыкают в ответ, забирая заманчиво бренчащие
дутые пакеты у Тимура. — Я тут подумал, может пиццу заказать?
О,
пиццу брат любит. Обожает. У него на холодильнике висит целая коллекция
магнитов и буклетов с номерами телефонов итальянской кухни местного российского
разлива. Причём ни один не повторяется. Кто бы знал, что из роддома родители
двадцать пять лет назад привезут черепашку-ниндзя.
Ясное
дело пицца в конечном итоге заказана, причём в трёх вариантах. К ней в компанию
весьма гармонично вписывается суши-сет. Следующие пару часов опустошаем
купленную тару, общаемся и играем в настольные игры. “Уно”, “Взрывные котята”,
“Свинтус”. Миленько, забавно, но на “Дженго” моему терпению подходит конец.
За
окном разливаются Белые ночи, а я тут тухну. Не могу. Понятно, что ребята
привыкли к Питерскому ритму жизни, для них он обыден, как для москвичей
прогулки вдоль вечерней Тверской до Красной площади, но для меня-то всё в
новинку! Я ещё не успела насыться этим городом!