Крышка вытянутой капсулы, напичканной электроникой, бесшумно опускалась сверху, дно выдвигалось из пола. Все происходило медленно, как и положено там, где излишняя спешка может навредить точному расчету и тщательно выверенным действиям.
– Для начала небольшой научно-популярный экскурс, с вашего позволения…
Заполнять паузы перед важными демонстрациями доктор научился давно – еще в студенческие годы, когда проводил свои первые публичные опыты в анатомичке.
– Вам, вероятно, известно, офицер, что человеческое сознание – это не яйцо, которое можно взять и переложить из одного лукошка в другое, не разбив при этом. Я неоднократно пытался проделывать такой фокус в лабораторных условиях, однако, каждый раз терпел неудачу. Разум человека вне зависимости от его уровня интеллекта, наотрез отказывается перебираться из своей родной черепной коробки в чужую. Пересадка мыслительного процесса невозможна в принципе. Максимум, чего можно добиться, – это совершенно бесполезные нейро-экскременты, извергаемые шокированным мозгом. Возможных перспектив только две: либо смерть, либо сумасшествие испытуемых.
В конце концов, я перестал жонглировать эфемерным понятиями – а что может быть эфемерней человеческого сознания – и, как подобает ученому, занялся конкретикой. Конкретными телами и конкретными импульсами, которые способна уловить аппаратура. Уловить и записать. Записать и использовать. Только тогда я достиг первых успешных результатов.
Воронов молчал. Воронов наблюдал без всякого выражения, без блеска в глазах. Ну-ну…
– К чему я это говорю, офицер? Просто психологически подготавливаю вас: не нужно близко к сердцу воспринимать мои опыты над вашими солдатами. Гвардейцы были и остаются рабочим материалом. Раз уж вы сами при жизни делали их своими марионетками, ни к чему прикидываться великим гуманистом теперь, когда они мертвы. И еще. Запомните: не все живое, что движется, не все разумно, что кажется таковым. Сразу станет легче.
Губы офицера чуть скривились:
– Вам бы спичмейкером или пи-арщиком работать в кризисных ситуациях: треплетесь много и, вроде бы, даже по теме, а ничего не понятно.
«Ублюдский солдафон!», – мысленно проорал Фурцев. И любезно улыбнулся собеседнику:
– Итак, начнем?
* * *
Капсула уже сомкнулась в единое целое. Сомкнулась плотно между верхней и нижней половиной не видно даже щелочки. Мертвое тело покоилось внутри.