Даша: Черт, зуб даю — не только простит, но еще и посмотреть захочет.
Отложила телефон в сторону.
Никакой помощи. Разве что чуть успокоилась. Подруги, конечно, предлагали что-то из ряда вон выходящее, но рациональное зернышко найти в них можно.
С одной стороны, харассмент на рабочем месте это ужасно. С другой… насилие уголовно наказуемо. И если поставить на одну чашу весов страстные поцелуи и несколько увлекшегося мужчину, а на другую — нанесение телесных повреждений, возможно тяжких, особенно холодным оружием, еще и с возможностью зафиксировать побои…. Боюсь Фемида окажется совсем не на моей стороне.
Я еще и скорую не вызвала.
Если Никита Андреевич там сейчас истекает кровью? Потерял сознание и не может позвать на помощь?
Посмотрела на свой стол в поисках чего-нибудь потяжелее, чтобы если что снова отбиваться.
Если позову кого-то из других сотрудников, а Ворошилов жив-здоров, но унижен — уволят точно. И меня и помощников, кто решит вмешаться.
Так что поднимусь, проверю — живой или нет. Если остыл — поговорим, расставим все точки над ё. В конце концов, Ворошилов, конечно, мудак, но что-то человеческое в нем должно быть? Не будет же он со мной судиться? Максимум уволит.
Хотя нет. Максимум — снова накинется. Но тогда у меня есть… Дырокол. Тяжелее ничего не нашла. И план «бэ» от Ксюши. Побои, шум в сетях. Загрызем волка всей нашей женской братией.
Но это если совсем жесть.
Все будет хорошо, все будет в порядке. Если я не найду труп, конечно.
Нормально я умею себя успокаивать? В лифт заходила не чувствуя, что поступаю разумно. Как-то в голове все более складно выглядело.
Стоило доехать до этажа Ворошилова, смелости значительно поубавилось. Все равно этот мрак вокруг нагнетает нехорошие мысли.
Включила на телефоне камеру, смартфон засунула в нагрудный карман, так чтобы можно было хоть что-то снять. Авось Ворошилов не заметит. В самом худшем случае, видео сразу упадет в облако, и если я не выйду на связь, то мои девочки сообразят опубликовать видеодоказательства моей несчастной гибели.
Боже, какого хрена я вообще с такими мыслями иду к Волку?
Ну и дура.
На подходе к кабинету до моих ушей донесся раскатистый мужской смех.
Смех — это же хорошо? Трупы не смеются, над трупами тоже…. Хотя, это же Ворошилов.
Психи тоже любят поржать.