— Спасибо.
— Нет, правда… Кстати, твой ход!
Моя фигурка, повинуясь мысленному приказу, перелетела на несколько клеток вперед.
— Будешь чай?
Я кивнула, а Док, поднявшись из—за стола, помчался за заваркой.
Он вернулся через несколько минут.
— У меня, кстати, завтра выходной. И я тебя отпускаю. — сказал он. — Так что доигрываем, и по домам!
— Ничего себе! — обрадовалась я. — Хорошая новость! Только мне тогда сейчас идти нужно, а то будет поздно…
Время и правда клонилось к вечеру, а идти по безлюдным и неосвещенным улицам не хотелось.
— Глупости! Я тебя провожу. Заодно навещу свою пациентку!
Мы доиграли очередную партию, насладившись чаем и миндальным печеньем, а затем, переодевшись, вышли вдвоем на улицу. В лицо ударил ночной ветер, пахнущий свежестью,зеленью и цветами…
— Красота! — улыбнулась я.
— Обожаю ночь. — согласился со мной Эхо, осторожно приобнимая меня за плечи одной рукой, будто бы спасая от холода. — Ты не против? А то ветер коварный, может продуть…
— Бережешь мое здоровье? — усмехнулась я, но отстраняться от мужчины не хотела. С ним было тепло, уютно. Мне казалось, будто бы я знаю его уже тысячу лет!
— Какая из тебя простуженной работница?
Мы шли не спеша, любуясь ночными улочками и звездным небом, разговаривая о всякой ерунде, и совершенно забывая о времени. Это было приятно, и очень здорово. Более того, я была счастлива. Удача улыбнулась мне, пусть и таким странным способом!
— Мы пришли. — раздался над ухом голос Дока.
— Ага. Пойдем внутрь.
Эхо не спешил меня отпускать, продолжая обнимать рукой за плечи. Я улыбнулась.
— Пойдем, Док… Все потом. Ты хотел проверить Хлою.
— Да. — вздохнул Эхо. — Работа прежде всего!
Эти два месяца Илез провел словно в Аду. Он перепробовал все — начиная от погружения в учебу, заканчивая крепким алкоголем и драками. А все потому, что каждый день, приходя в институт, он искал взглядом ЕЕ и не находил. Тысячи девушек, светловолосых, улыбчивых, ярких видел он, ища в них то, что было в Тане, но не находил. Они были другими. Более простыми, понятными… Его же Плюшка была особенной.
— Все страдаешь? — подсел к нему Данияр за заднюю парту на одной из последних вечерних лекций.
— Эта мышка не идет у меня из головы… — вздохнул Илез, чуть прикрывая глаза, стараясь вновь не думать о ней. Но как назло воображение подкинуло ему улыбающееся лицо в обрамлении рыжих волос. — Ааащ! Что ж такое—то…