– Да берите, жалко, что ли? Только запомните – не более двух таблеток, не то утром не добудиться вас будет.
– Вот спасибо, любезная Глафира Петровна.
– Да было б за что!
«Лилипутом» Иван занялся буквально на следующий же день, сразу после репетиции задержав Игоря.
– А ну, парень, помоги-ка мне контрабас на шкаф пристроить, а то еще растопчут танцоры, с них станется.
Мальчик беспрекословно забрался на табурет, и Раничев с удовлетворением оглядел его хрупкую фигуру. Должен пролезть, должен…
– Ну, спасибо тебе, Игорек.
– Не за что, Иван Петрович! Так я пойду?
– Погоди… Давай-ка, для начала признайся – Вилена боишься?
Парень замялся и покраснел.
– Он про твоих родителей что-то проведал? – припомнив подслушанную беседу, не отставал Иван.
Игорь низко опустил голову.
– Кто они, ссыльные? Не слышу!
– Спецпоселенцы… – еле слышно пролепетал мальчик. – Я и не хотел сюда ехать, но… – он вдруг заплакал навзрыд, сотрясаясь всем телом.
– Ну-ну, не реви, – неумело утешал Раничев, чувствуя себя при этом последней скотиной. А что поделаешь? Не с уголовниками же якшаться? Хоть постараться не подставить парня… Ну, это потом… – Вот что, хватит реветь. – Иван взял мальчишку за плечи. – Вытри слезы, вот… И не хнычь больше. Слушай меня, внимательно слушай… От Вилена я тебя постараюсь избавить. Он ведь не пристает больше?
– Нет.
– Вот видишь! И дальше не будет, и родителям твоим ничего не сделает, так что живи спокойно.
– У меня… у меня нет родителей, – прошептал Игорь. – Только бабушка с дедом, а родители… – он снова заплакал.
– Так ты будешь меня наконец слушать?
– Угу.
– «Угу»! – передразнил Раничев. – В выходные поможешь мне в одном деле. Ты сам-то угрюмовский?
– Нет, из Пронска.
– Плохо. Значит, Угрюмов плохо знаешь. Хотя, может, это и к лучшему… Ну, не вешай нос, Игорюха! – Иван со смехом подмигнул парню, и тот несмело улыбнулся.
– Ну вот! Совсем другое дело, – одобрил Раничев. – Значит, мы с тобою договорились?
– А что делать-то?
– Да пустяки на пару минут. Там узнаешь. Но, Игорь, о договоре нашем пока никому ни слова!
– Честное пионерское! – отдав салют, поклялся пацан.
В воскресенье, после вечерней политминутки, посвященной «фашиствующей клике Тито», Раничев догнал выходившего из столовой начальника.
– Есть к тебе одна просьба, Гена.
– Что, опять стекло разбили?