— Голова не кружится? — тихо спросил он.
— Нет…
Голова не кружилась, но в груди что-то екало.
— Проводишь меня к карете?
Я ушла, даже не отыскав глазами «папочку». Зачем, ведь наша авантюра удалась, никто не догадался о том, что невесту подменили.
В карете меня ожидала Лаурина тетка. Надо же, явилась — не запылилась. Не иначе за изумруд переживает.
Расплылась в улыбке, увидев рядом со мной Аида, но взгляд оставался колючим.
— А вот и моя дорогуша! — фальшиво пропела она.
Минейр Мелар не уловил лицемерия, наверное, потому что сам по своей природе был честен. Поклонился мифрау Голридж.
— Лаура разволновалась. Прошу, уложите ее в постель, когда вернетесь домой. Лу, ты позволишь?..
Он помог мне подняться и снова, как прежде, поцеловал руку. Улыбнулся и произнес одними губами: «Привыкай».
Отвернулся и ушел.
Селедка с силой захлопнула дверцу кареты. Ее распирала злость. С чего бы?
— Все прошло хорошо, — попробовала объясниться я.
— Да уж вижу! — процедила она. — Бедняжечка! Такой нежный цветочек! Уложите ее в постель! Знал бы минейр Мелар, кому на самом деле целовал руку!
Очарование вечера слетело с меня, будто под порывом холодного осеннего ветра. Я медленно сняла вуаль, следом расстегнула подвеску, сунула в руки мифрау.
— Я лишь исполняла ваше поручение, — произнесла я, четко проговаривая каждое слово.
На лице Лауриной тетки проступила растерянность, она словно опомнилась.
— Совершенно не обязательно снимать украшения в карете, — фыркнула она. — Мы никуда не торопимся. Я накормлю тебя ужином…
— Не надо. У меня другие дела.
В доме минейра Голриджа я переоделась в старенькую форму, натянула сапоги.
— Ты можешь забрать туфли. И чулки.
Кажется, старая перечница испытывала что-то вроде угрызений совести. Я посмотрела на лаковые туфельки. Слишком красивые для того, чтобы я смогла их еще куда-то надеть. У меня нет для них платья. И никогда не будет.
— Нет, спасибо.
Мне казалось, будто мне не хватает воздуха. Я убежала, даже не попрощавшись с Хип, которая была добра ко мне.
Небо окрасилось в предзакатные тона. Западная сторона сочилась алым, восточная уже налилась сиреневым, сумеречным светом.
Такие закаты предвещают Перекресток. А я, пожалуй, даже обрадуюсь, если привычный мир завтра снова расколется на две части. Тогда не будет времени думать об Аиде.