– Как тебя зовут? –
спросил он, сдвинув темные брови на переносице.
– Дачиана, – ответил за
девушку Лайз, и тут же был испепелен суровым взглядом.
– Я не с тобой
разговариваю, – упрекнул парня Вихо, затем вновь посмотрел на девушку: – Дачиана,
значит. У тебя мама и папа есть?
Давно уже нет, но она
усиленно закивала головой. Решит, что ее кинутся искать и отпустит… Хоть
какая-то надежда.
– А они тебя не учили,
что подслушивать – нехорошо?
– Я не подслушивала, –
возразила Дачиана.
Он оперся своими
могучими лапищами на стол и наклонился близко к девушке.
– Понимаешь, в какое
дерьмо вляпалась?
– Убьёте меня?
– Я задал вопрос.
– Очень вонючее дерьмо,
– колко произнесла Дачиана, чтобы убедительнее звучал ответ. И Вихо его оценил,
потому что улыбнулся.
– Молодец. – Он
выпрямился и посмотрел на Ска, который стоял слева от Дачианы.
– Могу я узнать свою
судьбу? Что вы со мной сделаете? – чуть ли не плача, спросила девушка.
Вихо задумался, потирая
подбородок.
– Посиди пока, – сказал
он, направляясь к лестнице. – Я ещё не решил.
Он дал Ска какой-то знак
и тот, схватив Дачиану за локоть, повел вглубь дома, бросил в какую-то темную
комнату без окон и запер дверь.
Яростный натиск
– Вашу мать! – неистовствовал
Вихо. За криком последовал удар кулаком по столу. – Это надо же было быть
такими ослами, чтобы говорить о нашем деле в магазине!
Лайз и Ска стояли в одну
линию, с опущенными головами. Руки их сцеплены за спиной, а ноги растравлены на
ширине плеч. Оба с виноватым видом изучали свои фирменные ботинки.
– Внутри никого не было,
– оправдывался Лайз. – Мы говорили вполголоса. Она не должна была нас услышать.
– Но услышала! – злился
Вихо. – Услышала, черт вас возьми! А это значит, что? Что вы… – он поджал губы,
пытаясь найти для них подходящее ругательство. Но не нашел. – Если мы будем
такими неосторожными, то на первом же этапе нас вычислят и… знаете, куда нам
дорога, да? – Указательным пальцем Вихо нарисовал клетку в воздухе.
Наступило немое
молчание. Вихо ходил взад и вперед, хватался за гладкий череп, передвигал
стулья, перекладывал папки, а иногда ударял по ним кулаком. Так он думал, так
он искал решение проблемы. Гнев постепенно стихал, но настроение не улучшилось.
Он не убийца, поэтому и речи не было о том, чтобы убрать девчонку. Но что
теперь с ней делать? Держать взаперти, пока они не провернут дельце с картиной?
А потом тащить ее в Нью-Йорк? На такую головную боль он точно не рассчитывал.