– То есть и до оцилиндривания?
– Да.
– А кто еще у вас разговаривает?
– О чем ты говоришь?
– О других зверях. Они тоже разговаривают?
– Так! – возмутилась Дебора. – Ты – расист?
– Ни в коем случае. Просто у нас животные никогда не разговаривают.
– Но кроли – не звери. Не животные. Звери – это звери, люди – это люди, а кроли – это кроли.
– Ты имеешь в виду, что они просто еще одна, ну… разумная раса, которая так же, как и люди, обитает в Кабуке? В отличие от диких зверей… к примеру… не знаю, медведей, лисиц… э-э… тушканов каких-нибудь, которые не разумные и, соответственно, не разговаривают?
– Ну да! – подтвердила Деби.
– Вот теперь понятно. А что он говорил о ритуалах?
– Точно никто не знает, но кролей постоянно требует доставлять к себе Посвященная Шанго. Какие-то жертвоприношения. Она помещает их в Круг… не знаю, что это такое… И они вроде как исчезают и назад уже не возвращаются.
– Очень странно, – заметил Бел. – В моем мире доставать кроликов из шляпы – обычный цирковой фокус. Этот самый А. Левенгук, владелец шляпы, тоже подобным занимался. Интересно, есть здесь какая-нибудь связь?
– Вы ваще об чем думаете? – язвительно вставил Гунь Ситцен. – Вам бы, умникам, подумать, чего с нами собирается делать Лагерлефша.
Солнце зашло, и снег на плоских крышах окрасился в густо-синие тона. Народу на улицах почти не было, узкие окошки озарились светом факелов и тростниковых свечей.
Ярче всего горели окна Большого Сруба, здания, напоминавшего ангар для хранения негодных корабельных остовов. С разных сторон по замерзшим притихшим улицам к Срубу пробирались несколько десятков посиневших от холода, дрожащих женщин в кимоно.
* * *
Снежная Свонна высморкалась в платок размером с лошадиную попону. От двух резких перемен климата, через которые она сегодня прошла, у нее разыгрался насморк катастрофического масштаба. Свонна бросила платок на пол и довольным взглядом окинула главный зал Сруба, под стенами которого горело около сотни факелов на железных треногах.
Северянки переоделись в домашнее…
И происходило то, что в Асьгарде именовалось культурным проведением досуга с небольшим количеством жертв и разрушениями чуть выше среднего. То есть сестры отрывались вовсю.
Помещение наполнял лязг мечей, топоров, щитов, рогов для питья и для производства музыкального праздничного рева, крики, стоны, звуки песен и хоровой рокот голосов, звучащих одновременно и вразнобой.