«Вериатель?» — в памяти вспыхнул образ кельпи. Однако
это оказалась Йева. Она проскользнула внутрь. На ней было надето
одно нижнее спальное платье, а коричнево-рыжие волосы волнами
струились по узеньким плечам. Падая на остренькое личико, свет
делал его еще острее, черты — мельче; в глубине ее зеленых глаз
отражались, танцуя, языки пламени.
Уильям
поднялся из кресла, подошел к девушке, взял ее маленькие ручки в
свои. Пальцами он пригладил ее ладони, чувствуя, как они холодны,
будто лед. Опустив глаза и укрыв их за ресницами, Йева сделала
неуверенный шаг вперёд — и они вдвоем несколько мгновений стояли,
замерев, только держались за руки.
Они
решались сделать то, что, казалось, разрешил им Филипп.
Однако
говорить можно одно, а подразумевать — совсем иное. Так и граф
красиво вышел из положения. Вроде бы разрешив гостю общение со
своей дочерью, вместе с тем он обязал его стать самому себе
безжалостным судьей. Перепуганной обрядом Йеве тоже пришлось рьяно
ловить каждое слетающее с ее губ слово, чтобы оно не опорочило ее
или отца в глазах Совета. Сейчас же они глядели друг на друга,
пытаясь найти в себе силы, чтобы осознанно перейти ту черту, после
которой уже не будет возврата. Наконец, Уильям погладил холодную
щеку Йевы.
— Замерзла?
— он не признал свой голос в этом хриплом шепоте.
Кинув, она
накрыла ладонь Уилла своей ладошкой. После полуночи Уильям встал с
кровати, поднял лежавшее на полу одеяло и заботливо укрыл девушку,
которая озябла. Стоило бы на самом деле ее разбудить, чтобы она
вернулась в свою комнату, но, согревшись, Йева провалилась в такой
глубокий и сладкий сон, что он не решился нарушить ее
покой.
В камине
еще тлели угли, отдавая остатки своего тепла комнате, когда он
принялся приводить в порядок свой костюм. Тот уже успел высохнуть
от жара камина. Раздумывая о том, как лихо изменилась его жизнь и
как странно судьба его переплелась с судьбой семьи Тастемара, Уилл
и не заметил, как ночь почти закончилась. За окном еще продолжал
хлестать проливень, обещая сырую дождливую осень.
***
Поутру
хмурое небо всё еще поливало Брасо-Дэнто дождем; в полумраке
казалось, что рассвет случится нескоро. Тем не менее, дальняя дверь
в коридоре тихо отворилась, и Уильям услышал энергичные шаги графа.
Он напряженно замер, переживая, что к нему зайдут, но Филипп прошел
мимо, хотя на миг будто и замедлился.