Слайд одиннадцатый.
Скучно. Уже два часа сижу, свесив ноги с обрыва. Один раз даже
спрыгнул. Ну его нафиг, больше такой тупости не повторю. Да, мы тут
бессмертны и не можем умереть. Но вот сам процесс до момента смерти
– как-то мне никто не упоминал, что он будет столь... Столь
настоящим. Чувствовать как ломаются твои ноги, как рёбра раздирают
лёгкие. Бррр. А потом умереть. Понарошку умереть, на долю секунды.
Умереть, чтобы тут же открыть глаза в центральном храме – в зале
резуректа*. И, надо сказать, ещё и с дебафом** на общее физическое
состояние. Выражающееся в повышенной утомляемости и головной боли
на два часа.
/* Резурект – зал воскрешения. /
/** Дебаф – понижающее хар-ки персонажа заклятие. /
Нет, я ещё не понял – в игре или в реальном мире нахожусь. Но
игровые термины как нельзя лучше описывают происходящее. Так что в
этот раз я просто смотрю на безбрежный океан. Он могуч и красив –
океан.
– Эй! Вот ты где!
Из-за спины я слышу радостный возглас Джастина. Едва
сдерживаюсь, чтобы не обернуться и не высказать свою радость. Сижу,
делаю вид будто мне всё равно, что он меня нашёл. Но на душе, в
груди, разливается столь забытое тепло. Такое, когда рядом с тобой
близкий человек – друг. Когда он успел им для меня стать, этот
носитель дредов? Не ведаю, но отрицать моё дружеское к нему
расположение – глупо.
– Эй! Эхо, смотри кого я привёл!
И эта фраза заставляет меня обернуться. Медленно обернуться,
нарочито медленно. Если он привёл смотрителя, в чьих любимчиках он
ходит, я его аккуратно скину с обрыва. Не умрёт, но помучается!
Увидев кого растаман привёл с собой, поневоле зашарил по земле в
поисках секиры. Но её не было, и сейчас я очень жалел, что сдал её
в арсенал. И пусть тут нельзя причинить физический вред другому,
но... Разум-то всё понимает, а тело так и порывается сбежать.
Радостно прыгая вокруг того самого гиганта, которому я на арене
сперва отрубил ноги, а потом обезглавил, с неподражаемой улыбкой
носится Джас. Чёрт. Я на него смотрю и мне реально страшно!
Редко встречаю людей, которые НАСТОЛЬКО меня больше. По правде,
я со своими метр девяносто редко на кого смотрю снизу вверх. А
тут... Да в нём два двадцать, наверное! И это лицо изуродованное
оспой. Да на гориллу смотреть приятнее, чем на него! А ещё он рыжий
и в веснушках. Других людей веснушки делают выглядящими как-то
добрее, приветливее, но в данном случае... Нет, они тут не
работали, разве что с обратным эффектом, делая великана ещё
страшнее.