Слайд третий.
– Опять к нам? – знакомый смотритель арены теперь играет в
другую игру. Смысла которой я не понимаю.
– Да.
– Пакетик одолжить? – издевается. Что-то я уж не верю, что он
НеПиСь, разве те умеют так глумиться?
– Справлюсь без него, – равнодушный вид, о него лучше всего
разбиваются чужиеподколки.
– А у меня есть, – в доказательство он протягивает мне бумажный
пакет, с надписью "АэрФранце". Сука!
– Благодарю, – как мне удаётся не сорваться, сам удивляюсь!
Забираю пакет и сложив прячу за пояс. – Пригодится.
– Через пять минут? – его улыбка так и лучится ехидством.
– А ты хочешь сделать ставку через сколько меня вырвет
опять?
– Было бы у кого – непременно! – а он не шут, случаем? Хотя...
Как вспомню тот взгляд. Нет, не шут, просто издеваться любит.
– Пусти, – мне надоело, а он загораживает вход.
– Участвовать или смотреть? – мгновенно становится серьезным его
лицо. Он как бы дает понять, что шутки шутками, но работа
работой.
– Смотреть.
– Ну тогда на ещё пакетик, – "Сволочь!" – ору я в мыслях, но
руки спокойно берут пакет и прячут его туда же...
Оставленное мной место пусто, и я сажусь на него. И всё равно,
хоть я и сменил броню, вновь наведавшись к оружейнику, но и в этом
более легком доспехе сидеть было не удобно. Снял и уложил его
рядом. Поводил плечами, покрутил бедрами и решил оставить стёганный
поддоспешник. Он не мешал сильно, а одевать его так же непросто,
как и броню.
– Миланский? – оборачиваюсь на голос. И встречаю знакомое лицо
почитателя Джа. Он разглядывает выбранный мной в арсенале
доспех.
– Готический, – отрицательно качаю головой. – Разбираешься?
– Не-е. Так, в школе увлекался. Но по мне так чистый
миланский.
– Я вот в траве не разбираюсь, хотя в школе и была ботаника. Но
к тебе же не лезу!
– Мир, браза, – он разводит руки в стороны. И улыбается открытой
и радушной улыбкой.
– Мир, – только ссор мне тут не хватало. Я даже не знаю где это
"тут", вообще.
– А в чём отличие-то?
– Ты сюда меня донимать пришёл или на арену смотреть? – чувство
злости, которое спровоцировал смотритель, готово вырваться из меня
на этого растамана.
– Так перерыв на арене! – его изумление на мою злость настолько
неподдельно, что из меня выходит вся злость испаряется, как её и не
было.
– Отличий много. Но явное и заметное в том, что миланский
гладкий. А этот...