Человек был высокого роста, одет в безупречный костюм цвета морской волны с белой гвоздикой в петлице. Аскетическое лицо, заботливо уложенные седые волосы, недавно прополосканные в слабом растворе синьки.
– Нет, – ответил он с английским акцентом, – я ничего не заказывал. Я хочу видеть мисс Рэй.
– Мне очень жаль, сэр, – ответил портье, – но у нас строгое предписание не беспокоить мисс Рэй ни под каким предлогом.
– Но мне совершенно необходимо ее увидеть! – Кончиками пальцев он коснулся виска, дабы удостовериться, что его прическа в порядке. – Позвоните ей и скажите, что Норман Коц…
– Сожалею, сэр, – прервал его портье, – но я получил строжайший приказ.
– Вы не понимаете, – настаивал Коц. – Это очень важно и…
– Совершенно невозможно! – неумолимо отказал портье и решительно повернулся к нему спиной.
Коц, казалось, растерялся. Даже его безупречный костюм потерял свое великолепие. В конце концов, он повернулся и неохотно вышел. Портье беглым взглядом проводил его и повернулся ко мне:
– Ну и тип…
– Содержитель борделя должен привыкнуть ко всему – сказал я и вышел, оставив его в оцепенении.
Я сел в «остин хелей», стоявший у тротуара, и проехал на Лейк-стрит. Я остановился у блока номер 1105 и вышел из машины. Квартира А-4 находилась на втором этаже. Я поднялся и пошел по длинному коридору до дверей в глубине. Тихонько постучал три раза и стал ждать.
Тишина. Я постучал снова и негромко сказал:
– Мисс Джонс! Я от мисс Юргенс. Мисс Джонс!
Не надевает ли она фальшивую бороду, прежде чем открывать дверь? Прошло секунд двадцать. Мне казалось, что я слышу какие-то звуки за дверью, но я не был в этом уверен. Может быть, она боится стука? Решив воспользоваться звонком, я нажал кнопку. Дверь соскочила с петель и упала мне на голову. Я отлетел метра на четыре. Барабанные перепонки чуть не лопнули от грохота взрыва. Я медленно сел и тряхнул головой.
– Забавная манера принимать гостей, – сказал я в пространство.
Из зияющей дыры выходил голубой дым. Я увидел часть комнаты. На ковре валялись осыпавшаяся с потолка штукатурка и множество деревянных обломков, которые, по-видимому, раньше были стульями. Середина ковра тлела и дымилась. Отлетевшая дверь лежала в коридоре в шаге от меня. Я машинально приподнял ее и понял, что вижу ее внутреннюю сторону. Дверь была сильно разбита. Но ручка оказалась цела. В нее вцепилась рука. Только одна рука, с длинными ногтями, окрашенными ярко-розовым лаком.