С другой стороны, подписывая бумаги, я делал выбор и пусть
что-то не усмотрел, а точнее, не додумал, но выбор сделал сам,
осознано. Мне никто ничего не навязывал, даже уговорами тот диалог
с Даасом назвать сложно, не было и принуждения. Отец всегда учил,
если что-то выбрал, то делай. Не нравится выбор? Избегай его,
уклонись, но если все же он состоялся, то будь мужиком и делай, а
не ной и не увиливай. Не то чтобы отец был в моей жизни таким уж
большим авторитетом, я к нему отношусь с уважением, но без
излишнего пиетета. И тем не менее именно это его наставление
почему-то я пытаюсь всегда выполнять. Именно из-за него я стараюсь
не давать обещаний, даже если они касаются обычных бытовых мелочей.
В школе это было легко: «Будешь сегодня вечером?». На такой вопрос
мой ответ был в лучшем случае «Постараюсь», а не твердое «Буду». Во
взрослой жизни, увы, подобная неопределенность и размытые
формулировки доступны все реже и реже.
Если оценивать ситуацию с формальной точки зрения, то Тен Даас в
своем праве меня так будить и куда-то, судя по всему, посылать. Но
вот будет ли нормальный человек пользоваться таким правом, и вообще
каков этический элемент применения этого права в пять утра, к тому
же без предупреждения?
Мне определенно не нравится сложившаяся ситуация,
совершенно точно не по нраву просыпаться от стука в дверь в пять
утра, да еще и работать в такую рань. Но больше всего бесит, что
меня никто не предупредил. Вот что Даасу стоило сказать вчера:
«Утром разбужу рано, есть работа». Не велик труд- то рот открыть и
просто предупредить. Тем не менее, несмотря на простоту действия,
он это сделать не потрудился.
Моя рука потянулась к дверной ручке. Да, эта работа не
настолько мне нужна, чтобы держаться за нее во что бы то ни стало.
Но... Вместо того чтобы захлопнуть дверь, я открыл ее
шире.
— Сейчас оденусь. Вы проходите, не стесняйтесь. Что в
коридоре-то стоять, — эти вежливые слова были мной произнесены с
настолько открытой и широкой улыбкой, что принять их за проявление
вежливости и почтительности мог только очень ненаблюдательный
человек. К тому же в квартирке негде было присесть, разве что в
компьютерное кресло, но проход к нему преграждал
диванчик.
Я сам все подписывал, это мой выбор и мой камень, мне его
и катить. Впрочем, я еще припомню такие штучки Даасу, и, когда
представится возможность, не премину отыграться. Сейчас не время
для сцен и скандалов. Не потому, что кто-то обо мне нелестно
подумает. Данный вопрос скорее лежит в плоскости
самоуважения.