— Н-да... — оглядев меня в переднике, Даас нахмурился. —
Выглядишь... Не очень... Да. Надо провести…Как его... Этот... Ребрендинг... — тяжело вздохнув, он
договорил: — У меня тут кое-какие завязки и договоренности с
местными. Пока на тебе этот фартук с эмблемой ресторана, шпана и
молодежные банды тебя не тронут. — А вот это хорошая новость! —
Разумеется, с наркошами и утырками не договоришься, но это,
надеюсь, не проблема?
Его взгляд как бы говорил: «С этим никчемным сбродом-то,
надеюсь, у тебя хватит силенок справиться?».
— Не проблема. — Не знаю, о чем подумал он, удовлетворенно
кивнув на эти слова, я же вложил в них тот смысл, что от этого
контингента спокойно могу убежать.
— Ну вот и хорошо, — сказав это, Даас принялся расставлять
упавшие во время его поисков коробки. Ему потребовалась примерно
минута, после которой он оглянулся и, увидев меня рядом, неожиданно
рявкнул: — Ты еще здесь?!
Едва сдержавшись, чтобы не засмеяться в голос, я закрыл дверь и
вышел на улицу. Не понимаю себя сейчас, но мне действительно было
весело! Меня перестал бесить и пугать этот странный человек с
челкой, закрывающей половину лица, и с жутковатой манерой
двигаться.
На улице было темно, как бывает только в неблагополучных
городских районах зимними ночами. Фонари, горящие через один,
возвышающиеся над узкими улицами многоэтажные дома с неосвещенными
окнами и тенями подворотен навевали воспоминания о множестве
различных фильмов ужасов или триллеров о каких-нибудь
маньяках.
Умом понимаю, даже этот квартал самого бедного района Новой
Женевы нельзя назвать трущобами и фавелами. Здесь нет повсеместно
побитых окон и валяющихся то тут, то там на мостовых пьяных или
обдолбанных тел. Подобное иногда встречается, но скорее является
исключением. Проституток в ярком макияже, зазывающих своих клиентов
в любое время суток, тут тоже не встретишь. У нас здесь даже чисто,
потому как муниципальные службы работают на совесть. Да и вообще,
большинство местного населения простые работяги, а не бандиты,
наркоторговцы или распоясавшиеся от собственной исключительности и
всеобъемлющего пофигизма потомственные безработные. И тем не менее
зайти в район старого речного порта после наступления темноты для
любого человека со стороны будет не самым лучшим и безопасным
решением в его жизни. Я-то рискнул здесь поселиться только потому,
что был знаком с аналогичным районом в родном Китеже, да и то не
полностью осознавал размер проблемы.