– Один, последний.
– Давай, – почти радостно разрешил мне наниматель.
– А почему ты обратился именно ко мне? Что в Киеве или в Москве мало людей, которые справились бы с этим лучше меня? И уж военную часть лучше было бы задать кому-либо из военных. Почему меня?
Если честно, то я сам уже почти ответил для себя на этот вопрос. И вслух я его произнес уже только для очистки совести. Может быть, с тайной надеждой на то, что ошибся, и что сейчас Толик со свойственной ему, кажется, прямотой, эти мои домыслы развеет. Но оказался я прав в своих надеждах, как обычно, только наполовину.
Он действительно внес ясность. Только стало от нее не лучше. Стало значительно хуже. И никто на моем месте, в этом я уверен полностью, не подпрыгнул бы от радости, услышав спокойный ответ:
– А тебя не убьют, если что.
23 октября 1999 года, суббота, 10-30 по местному времени, Будапешт.
Какого черта Дунай называют голубым, рассеянно подумал Сергей, глядя на реку с высоты Рыбачьего бастиона. Мутный и желтый, как… Сергей тяжело вздохнул и отошел от портика, с которого рассматривал Пешт. Красивый город. Спокойный. Только вот всего в часе хода вчера погиб Димка. И еще два человека.
Желваки на щеках Сергея напряглись. Два человека! Нельзя их считать людьми, этих млекопитающих. Из-за них погиб нормальный парень!
Сергей Алексеев неторопливо двинулся мимо памятнику королю-крестителю, мимо собора, свернул налево и пошел к зданию арсенала. В соборе он уже был, памятник рассматривал. Обязательный набор туриста. Хотя даже по легенде Алексеев туристом не был.
С самого утра, после встречи с человеком из посольства, Алексеев снова был Сергеем Алексеевым, а не Станиславом Каминским. И не мелким предпринимателем из Познани, а сотрудником одной из Российских спецслужб. Но и в этом своем новом качестве, Сергей не был полностью на легальном положении.
Мадьяры дали добро на сотрудничество с русскими только неофициально. Алексееву должно быть оказано максимальное содействие. Это максимальное содействие должно было выразиться в том, что к русскому гостю приставлялся местный коллега. В качестве проводника, помощника и надзирателя.
Время братской любви в россиянам прошло довольно давно, если даже и была эта любовь когда-нибудь искренней. Вот сейчас для Сергея похолодание межгосударственных отношений ясно выражалось в том, что вот уже лишних сорок минут он шлялся по бастиону в ожидании своего временного напарника.