– Твою мать… – протянул он.
Карта упала на стол.
Туз червей. Разрез начинался с середины сердца.
– Так что, – спросил Гринчук, – кто проигрыш зажмет, станет петухом?
Один из чертей откашлялся.
Черт посмотрел на своих подчиненных. Перевел взгляд на раба.
– Саня… – пробормотал один из чертей.
– Пусть идет, – сказал Черт. – И сучка этого пусть забирает.
18.Площадка перед домом. Вечер.
Михаил подошел к дому, остановился за углом, наблюдая одновременно за клубом и подъездом.
Парень наконец вынул из уха серьгу и отцепился от ножа, застонал, переступая с ноги на ногу и стряхивая капли с ноги.
Дверь из подвала неожиданно распахнулась, Гринчук подтолкнул к выходу раба, который торопливо стаскивал с шеи ошейник.
Увидев Гринчука, парень попятился к стене.
– Ухо целое? – спросил Гринчук, чуть задержавшись возле парня.
Гринчук вышел на улицу.
20.Площадка перед домом. Вечер. Взгляд Михаила.
Вначале из подъезда вылетел паренек, швырнул в сторону ошейник и на неверных ногах пошел к священнику, который встал со скамейки и бросился к нему навстречу.
Потом из подъезда вышел Гринчук. Огляделся.
Михаил отступил за угол.
Гринчук пошел к отцу Варфоломею. Михаил скользнул по ступенькам крыльца, вошел в подъезд.
– Чего… – обернулся к нему парень, засипел и сполз спиной по стене на пол.
Михаил вбежал в подвал.
22.Площадка перед домом. Вечер.
Гринчук подошел к отцу Варфоломею.
– Спасибо тебе, Юра, – сказал священник.
– Ага, – кивнул Гринчук.
– Благодари человека, – приказал отец Варфоломей освобожденному рабу.
Тот что-то начал бормотать. Совершенно невнятно.
Священник полез в карманы и извлек два пистолета:
– Вот, забирай.
– Еще минуточку, – попросил Гринчук. – Так приятно чувствовать себя неофициальным лицом.
– Они же вас могли… – выдавил, наконец, освобожденный.
– Опустить? – усмехнулся Гринчук.
Капитан полез в карман брюк, извлек три карты.
Паренек покрутил в руках карты. Три туза.
– Это теперь твои счастливые карты, пацан. Запомнил?
Паренек кивнул.
Гринчук вздохнул и врезал ему в лицо:
– А это, чтобы помнил лучше.
Парень прокатился по асфальту.
– А вот теперь – отдавайте, батюшка, стволы и ксиву.
Парень лежал лицом в луже. Открыл глаза. Попытался встать. Открылась дверь и мимо него прошел Михаил. Парень торопливо закрыл глаза и плюхнулся лицом в лужу.