— С каких пор гаремные шлюхи могут тебе приказывать? Ну?
— Простите меня, господин! — захрипел он, а я применил свою тёмную силу и убил его, обращая в прах тело.
— Ты, иди сюда! Справишься с гаремом? — быстро оглядевшись, я поманил к себе ближайшего младшего евнуха.
— Да, повелитель!
— Всех шлюх собрать и не выпускать. Ждать только меня!
Быстро спустившись в темницу и дойдя до пыточной, я влетел туда. То, что предстало перед моими глазами, повергло даже меня, Повелителя Тьмы, в ужас. Неприкосновенный Оракул, по сути, была скорее мертва, чем жива. Её искалеченное тело висело на залитых кровью наручниках и на это было физически больно смотреть. Замерев на пару мгновений, я повернулся к демонам.
— Кто велел?! — прорычал я, а моя тьма рвалась наказать виновных в содеянном.
Жалких рабов откинуло к стене и каменная кладка начала поглощать их, оставив сверху только мерзкие рожи.
— Главный евнух! — послышался испуганный ответ.
— Твари! Я должен вам приказывать! Я ваш повелитель! Веер миров объявит на меня охоту! Сдохните!
Один взмах руки и камень забрал демонов, забирая их крики. Обернувшись к Оракулу, я увидел, что её душа висела лишь на одной тонкой нити. Приняв решение, полоснул себя по руке и, собрав в ладонь кровь, вылил её в рот женщине. Во мне было много магии, поэтому если и был шанс, то только такой. Не давая душе уйти, я снял безвольное тело с крючка и убрал наручники, а потом завернул в свой плащ и унёс в гарем. Там уже все собрались и стояла глубокая тишина, ведь многие были напуганы. Лейла и её подруги тряслись от ужаса и тихо всхлипывали, пряча свои глаза. Пройдя мимо них и уложив Оракула в подготовленную кровать, я погрузил её в целебный сон, хотя ужасные раны уже практически затянулись. «Надо будет стереть воспоминания, но это потом», — решил я и вышел обратно в гарем.
— Назначаешься старшим евнухом. Надеюсь, что понятно, почему ты сменил прежнего? — отыскав взглядом отвечавшего за порядок в моё отсутствие, произнёс я.
— Да, повелитель! — откликнулся он.
— В комнату пригласить лекаря, но чтобы глаз не спускали с Оракула, — скомандовал я и отвернулся, смотря уже на наложниц.
— Теперь поговорим и с вами, шлюхи.
Передо мной вытянулся ряд красивых и холёных женщин, что были усыпаны редкими самоцветами и облачены в дорогие ткани. Я и не отрицал, что Лейла являлась моей любимицей, но она совершила слишком большую ошибку, чтобы её простить.