Аджайи – огромная, с ног до головы закутанная в шкуры, словно старая медведица, – все еще сидела в игровом зале; примостившись на убогом табурете, который полностью скрывали ее меховые и полотняные покровы, она сгорбилась над маленьким столиком на четырех ножках. Квисс, запыхавшись, добрался до верха лестницы, потом прошел через весь полутемный зал, но Аджайи даже не шелохнулась. Можно было подумать, она заметила его лишь тогда, когда он приблизился к своему месту и остановился напротив нее у того же столика, в центре которого лучился красный кристалл. Аджайи улыбнулась и кивнула – то ли приветствуя вошедшего старика, то ли разглядывая извилистую дорожку черно-белых клеток, которая, казалось, висела в воздухе над столешницей.
Эта узкая лента перемежающихся черных и белых полей, похожих на отдельные квадратики тени и тумана, тянулась над столом, плыла дальше, над разбитыми сланцевыми плитами, мимо ржавых чугунных столбов и в конце концов исчезала в противоположных стенах игрового зала. Клетчатая полоска слегка мерцала и, совершенно очевидно, не представляла собой ничего материального; но при том что это была всего-навсего проекция, на ее поверхности удерживались вполне осязаемые, с виду настоящие шахматные фигуры из черного и белого дерева, подобные сторожевым башенкам, расставленным поодиночке на размеченной пограничной полосе.
Аджайи медленно подняла глаза на своего партнера, и ее старческое морщинистое лицо постепенно исказилось кривой улыбкой. Квисс смотрел на нее сверху вниз. Что-то есть в ней от рептилии, подумал он. Не иначе как на холоде у нее замедляются движения. Да ладно, мне своих забот хватает.
– Ну? – произнесла старуха.
– Что «ну»? – После подъема по лестнице на самый верхний этаж замка Квисс еще не справился с одышкой.
Неужто она ему задает вопросы? Это ее нужно кое о чем спросить! Почему она до сих пор не закончила партию? Почему сидит без толку, уставившись на шахматную полосу?
– Что они сказали? – терпеливо пояснила Аджайи со слабой улыбкой.
– А, вот ты о чем. – Квисс досадливо тряхнул бородой, словно такие пустяки и обсуждать не стоило. – Обещали подумать. Тогда я пригрозил, что растерзаю еще кого-нибудь из челяди, если нам наверху не обеспечат тепло и свет; тут они, обычным манером, начали нести околесицу; да что там говорить, они об этом уже забыли – как всегда.