Окружив себя учёными мужами, он щедро тратил золото на
художников, бардов и музыкантов. Одно время Джоффри Баратеон много
общался с алхимиками, утверждая, будто-бы готов совершить великое
открытие, да только слова остались словами. По юности принц часто
хотел создать что-то диковинное, ни разу не выполнив обещание,
сталкиваясь с трудностями в процессе. Чем старше он становился, тем
реже возникали эти порывы изобретать, постепенно сойдя на нет.
Единственным открытием принца, за которое его навечно прославили
барды Семи Королевств, было изобретение нового музыкального
инструмента. Принц назвал его гитара.
После множества тренировок и замученных ушей фрейлин Королевы,
Джоффри Баратеон наконец стал хорошо играть, даже голос,
сломавшийся с возрастом, начал нравиться окружающим.
Рыцарем-бардом, каким был Серебрянный Принц, он не стал, даже рядом
не стоял, но людям его песни нравились. Девушки млели, когда принц
играл на гитаре, перебирая струны длинными пальцами, и пел
сочинённые им самим вирши.
Будучи посредственным певцом, песни принц писал на загляденье.
Вскоре пол королевства, от Долины и до Хайгардена, распевало его
баллады. А в тавернах народец попроще уважал похабные и скабрезные
строчки, написанные Джоффри Баратеоном.
Так прошло пять лет, и многое изменилось в королевстве.
Джоффри Баратеон рос, ему исполнилось одиннадцать лет, и
мальчика стали интересовать девушки. Тут-то проблемы и
начались!
Когда принца впервые застали в горнице за задиранием юбок
смазливой служанке, никто, клянусь Семерыми, не делал из
проишествия трагедию. Дело молодое и понятное, даром что начал
Джоффри Баратеон рановато. Найдя наследника через седьмицу в
компании сразу троих девушек, придворные уже забеспокоились.
Королева пыталась слезами и увещаниями повлиять на сына,
пристыживая за распутство и уподобление своему отцу. Роберт
Баратеон попытался было донести нравоучению до наследника, но на
справедливое замечание сына: “А судьи кто?”, был вынужден
оконфузится и никак не вмешиваться в творящийся беспредел. Зная
Роберта Баратеона, можно предположить, тому даже могло польстить
поведение наследника, с возрастом начавшего перенимать всё больше
черт от родителя.
Так и повелось, утро в Красном Замке начиналось с того, что
служанок начинал пользовать Король, а заканчивалось тем, что… хм,
дело довершал принц. Дошло уже до того, что ни отец, ни сын, не
стесняясь могли брать в один день одну и ту же девушку.