- Всё равно пишите.
Как только она закончила черкать под мою диктовку, якобы,
расписку, я вручил ей второй лист.
- Здесь вы даёте своё согласие на работу со мной, будете
внештатным сотрудником. Мне всё равно будут нужны такие люди, а раз
вы уже посвящены в дело, то будете первым помощником.
- Но…
- Не за просто так, - перебил её и показал третий, последний
лист. – Здесь ведомость постановки на денежное довольствие как
нештатного агента.
- Сколько? – выдохнула та, оживая на глазах.
- Не знаю, - пожал в ответ плечами. – Я только работать начал,
многое мне неизвестно. Через неделю будет всё известно, и тогда же
получите от меня свою получку. Вряд ли много, конечно. Но не меньше
вашей подработки уборщицей.
Настроенная на нужный лад женщина оставшиеся листы заполнила и
подписала уже почти без дрожи в руках. Когда уходил, я остановился
рядом с дверью, повернулся к хозяйке комнаты и предупредил её
напоследок.
- Мой совет, Лидия Ивановна, бросайте пить, кодируйтесь, если
сами не способны завязать. Вот с этим, - я тряхнул бумагами, - вы
можете попасть от трёх до пяти лет строгого режима. Не дай бог
скажете, что работаете внештатным или сообщите лишнее обо мне – это
будет ваш страшный конец.
- Я… никогда, - замотала та головой. – Ни словечка… что вы,
Виктор.
- Вот и отлично.
Всё, с большой долей вероятности с этой стороны я защищён.
Теперь от соседки информация про мой разговор с Вестником не уйдёт
на сторону. С кем-либо другим финт, что я проделал, не прошёл бы,
но не с Лидией Ивановной. Главное, чтобы не запила она. Придётся ей
на днях подкинуть на кодировку денег… м-да, где бы их ещё
отыскать-то, сам последний хрен без соли доедаю.