Его любимый, зеленый с жасмином. Мне
он никогда не нравился, но я всегда держала банку на всякий случай,
ведь Руслан не пил ничего другого.
– Ты должна меня понять, – он будто
меня уговаривал. Стряхнул с плеча невидимую пылинку и посмотрел,
как на больную, что только что выслушала смертельный диагноз. –
Невозможно научить рыбу летать.
От гнева я чуть не сломала тонкую
фарфоровую чашку, которую крепко сжимала дрожащими пальцами.
– Пошел вон, – прошипела я.
– Я и не собирался задерживаться, –
фыркнул Руслан.
Я не заметила, что по щекам вниз
потекли крупные горячие капли. Скопившись на подбородке, они тяжело
падали вниз, образуя на гладкой поверхности стола небольшую лужицу,
а я пялилась на нее и никак не могла понять, почему реву.
Радоваться надо!
– Умойся, – бросил Руслан,
повернувшись ко мне спиной. Его гулкие шаги отдавались в голове,
врезались в виски колючей болью. – И не забудь закрыть за мной
дверь.
Сцепив руки в замок, я несколько раз
глубоко вдохнула и медленно выдохнула. В мыслях – полнейшая
неразбериха и столько вопросов, что я не могла справиться с их
наплывом. В груди защемило так сильно, что на несколько секунд
пришлось закрыть глаза.
Абстрагироваться от мира, от
воспоминаний.
Они лезли из каждого угла, смотрели
с осуждением, тоскливо и забито, как брошенные хозяевами
собаки.
В каком-то смысле так и было. Я
должна была избавиться от этих осколков прошлого, стереть их,
выпотрошить и выбросить, чтобы они не кололи изнутри, не рвали
нутро острыми краями.
Поднявшись на ноги, я шагнула к
плите и выключила подвывающий чайник. Уперевшись руками в край
кухонного фартука, я прикрыла глаза, пытаясь унять тянущую боль в
сердце.
В воздухе стоял отчетливый запах
пирожков, тертых яблок и сахара, пышного румяного теста. В квартире
было по-домашнему уютно, хоть из-за работы я почти здесь не
бывала.
– Успокойся, Саша, – бормотала я
тихо, – все наладится, все к лучшему. Сейчас заваришь себе кофе – и
все встанет на свои места.
Но разрывающее изнутри меня чувство
никуда не делось. Оно растекалось под ребрами, рассыпалось по
внутренностям тяжелыми горячими углями. Казалось, что вместо сердца
– камень и с каждым новым ударом все труднее дышать, а крохотная
кухня медленно расплывается перед глазами.
Первая мысль: отравили.
Вдруг Руслан так со всеми своими
любовницами?