Как же горевала бедная вдова! Легко ли было мириться с таким положением? Муж окончил свои дни преступником, от состояния ничего не осталось, сама она, состарившаяся, хромая поденщица, нередко голодала целыми днями. А тут еще неприятности за неприятностями из-за Эраста, который, по-видимому, унаследовал от отца только пороки и считался в городском училище первым негодяем; товарищи и соседи старались держаться от него подальше. Из-за сына мадам пришлось переезжать – все дальше и дальше от районов, где жили зажиточные люди. И наконец она очутилась в беднейшем предместье – Грэтне.
Мадам Жозен занимала одноэтажный домик, где имелось всего две просторные комнаты и каморка, служившая кухней. Вход был прямо с улицы – в дом вели две ступеньки перед дверью, выкрашенной зеленой краской.
В тот вечер, о котором мы повествуем, мадам Жозен в черной юбке и белой кофте сидела у себя на крыльце и беседовала с соседками. Дом, где она жила, выходил на улицу, спускавшуюся к парому. Из-за хромоты мадам Жозен не могла пойти на пристань и посмотреть на пассажиров, а потому удовлетворяла свое любопытство, наблюдая за проходившими по улице приезжими со ступенек крыльца.
Июльский вечер был душным. Мадам Жозен чувствовала какую-то странную усталость, и настроение у нее было прескверное. В тот день ей не повезло: она не угодила жене богатого местного купца Жубера, отдавшей в стирку кружева; заказчица выбранила мадам Жозен и отказалась принять работу. А деньги были так нужны!
– Уж я тебя проучу, гордячка! – ворчала себе под нос мадам Жозен. – Кружева твои будут чистенькие, так и быть, но они расползутся, как только ты их наденешь!.. Ох, как я устала! Как хочется есть! А в доме, кроме кофе да холодного риса, ничего нет!
Соседки разошлись; оставшись одна, мадам принялась зевать. Она зевала, качала головой и сокрушалась – ну почему она хромая! А то бы сбегала на станцию, на людей бы посмотрела!
В эту минуту раздался гудок подъезжавшего поезда.
– Немного сегодня приехало, – проговорила мадам Жозен, наблюдая за небольшой группкой пассажиров, с дорожными мешками и узлами спешивших по улице, мимо ее дома, к перевозу.
Спустя несколько минут – уже стало темнеть – улица опустела.
– А это еще кто? – удивилась мадам Жозен, увидев даму в трауре и маленькую девочку, подходивших к ее дому. – Наверняка приезжие, но почему они не торопятся? Паром без них уйдет... Ведь опоздают!