Такси свернуло на Кэнберри-стрит, узкую и уютную улочку,
застроенную теми самыми браунстоунами. Было похоже, что
выставленные в ряд двух- и трехэтажные дома сгребли, лишая
проулков, и не просто сцепили боками, а еще и сплющили.
Высокие деревья вырастали чуть выше крыш, наводя тень и придавая
месту элегическую утонченность. Глянешь – и не поверишь, что отсюда
недалеко до трущобного Гарлема или эмигрантских кварталов
Куинса.
Вакарчуку улица по душе пришлась. Что-то в ней было узнаваемое,
не раз виденное в старых районах Москвы, и потому немного даже
родное, дававшее волю легкой ностальгии.
- Стоп! – сказал Призрак Медведя. – Приехали.
Степан не спорил. Вылез из кэба и дождался индейца.
- Сколько ты ему сунул?
- Десятку.
- Раздаваха… - заворчал Вакарчук.
- Zhlob, - ухмыльнулся Чак.
Обменявшись любезностями, они поднялись по ступенькам особняка
из коричневого камня на своеобразное крыльцо, чей навес удерживала
пара дорических колонн. Окна полуподвала сбоку ограждали кованые
решетки. Дорого и стильно.
- Ключ у тебя?
Чарли отрицательно мотнул головой. Обшарив все карманы, Степан
обнаружил искомое на дне объемистой сумки. Открыв, потянул на себя
тяжелую резную дверь, и шагнул в темноватый холл, отделанный
деревом.
Из людской уже шаркал Борден, старый эконом с замашками
английского дворецкого.
- Добрый день, сэр, - с достоинством поклонился он.
- Добрый, Борд, - буркнул Вакарчук, отыгрывая нелюдима.
- Рад вашему приезду, сэр. Вас так долго не было, сэр…
- Дела, Борд.
- Кухарку я отпустил, сэр, готова лишь холодная закуска. Но,
если нужно…
- Нет-нет, Борд, все в порядке, - скинув куртку на руки эконому,
Степан тяжело зашагал к лестнице. - Должен подойти один хомбре,
впустишь его. А пока отдыхай.
- Слушаюсь, сэр…
Прямой, как огородное пугало, Борден величественно удалился.
- Закуска – это неплохо, для начала, - рассудил Степан, и
понизил голос: - По-моему, он принял меня за хозяина!
- Старый слуга, - пожал плечами Чак. – Подслеповат и
глуховат.
- За мной!
В столовой был накрыт огромный овальный стол, окруженный двумя
десятками старинных стульев, сразу напомнивших Вакарчуку наследство
Кисы Воробьянинова. В меню имелось холодное запеченное мясо,
нарезанное тонкими пластиками, безвкусный сладковатый хлеб, похожий
на поролон, и красное вино в графине.